Ночь последнего дня

Итак, ему пришло в голову вывести меня в свет. Довольно неосмотрительно, учитывая некоторые обстоятельства. Он считает, что я буду прекрасным дополнением к его костюму, запонкам и роскошной улыбке. Постараюсь его не разочаровать.

Я провела ревизию своего гардероба, потом извлекла на свет божий Машкин подарок. У нее мания дарить мне платья, она искренне считает, что тряпки скрашивают женщине жизнь. Мою они вряд ли скрасят, но сейчас Машке следовало сказать спасибо. Он употребил слово «сногсшибательное»? Что-то именно в таком роде и было сейчас на мне. Я повертелась перед зеркалом и осталась собой довольна. Потом побежала в парикмахерскую, а после этого еще час сидела перед зеркалом. Забавно, но все эти приготовления показались страшно увлекательными.

Ровно в половине седьмого Рахманов позвонил в дверь, и я пошла открывать, бросив быстрый взгляд в зеркало. Увидев меня, он вытаращил глаза.

— Что, так скверно? — нахмурилась я.

— Хуже не бывает, — стараясь быть серьезным, кивнул Олег. — Ты похожа на светскую львицу. Неприступную и холодную, как льдинка. Терпеть не могу таких баб.

— Насчет неприступности — пальцем в небо, — усмехнулась я, туфли полетели к потолку.

— Под платьем ничего нет? — вроде бы сомневаясь, спросил Рахманов, целуя меня.

— По-моему, очень удобно.

Команданте усмехался с плаката, наблюдая наши игры в прихожей.

— Свобода или смерть, — подмигнула я ему, когда Рахманов отправился в ванную.

На прием мы опаздывали, но Олега это ничуть не расстроило. В машине он сел вплотную ко мне и, стиснув мою руку, шепнул:

— Черт.., я способен думать только о том, что под платьем у тебя ничего нет. Меня это страшно заводит.

Он шептал мне в ухо, чтобы не слышал шофер, а я фыркала, сдерживая смех.

— Зачем, по-твоему, я так вырядилась? Чтобы ты был спокоен?

— Вот дрянь! — засмеялся он, а я сунула руку ему под пиджак, сохраняя очень серьезное выражение на лице.

Машина затормозила возле украшенных разноцветными шарами дверей. Олег вышел, помог выйти мне и заговорщицки подмигнул. А я наконец-то сообразила, куда мы попали. Офис господина Долгих размещался в центре города, в недавно выстроенном пятиэтажном здании. Темное стекло и металл. Старый город новомодное строение не украшало, но впечатление производило.

Еще большее впечатление производило внутреннее убранство. Долгих обустраивался с размахом и денег не пожалел. Огромный зал на втором этаже был забит людьми до отказа. Я увидела нашего мэра в компании неприметной блондинки, тучный дядя в погонах произносил речь. То ли благодарил, то ли просто расхваливал хозяина за громадный вклад в развитие области, добавив: «И не побоюсь этого слова, всей страны». Все дружно аплодировали, на лицах счастливые улыбки. Вряд ли хоть кому-то из присутствующих неизвестно, как Долгих зарабатывает свои деньги. И ничего, радуются. Благо всей страны его тоже вряд ли беспокоит. Пусть все ее граждане грызутся из-за корки хлеба в сточной канаве, ему это только в радость, ему так даже удобнее.

— А дядя в погонах, он кто? — не утерпев, спросила я.

— Какой-то хмырь из областного военкомата.

— Что ему здесь понадобилось?

— То же, что и всем. Хочется свой кусочек пирога, дорогая. Он выставляет свою кандидатуру на выборах. Мэр, как ты понимаешь, тоже не зря тут пасется.

— А нормальные люди здесь есть?

— Здесь вообще нет людей, только представители бизнеса и администрации. Смотри, губернатор. Некоторые маловеры сомневались, что придет.

— Ты сомневался?

— Нет, конечно. Я хорошо его знаю.

После выступления еще двух малоизвестных мне лиц слово взял Долгих. Ровным успокаивающим голосом он сообщил, что сегодня исполняется двенадцать лет его компании. Кратко обозначил этапы большого пути, отметил, что они с уверенностью смотрят в будущее, и пообещал нам в перспективе царство небесное на земле. Разумеется, для этого придется сообща потрудиться. Царство небесное всех воодушевило, хлопали минуты две, пока не отшибли ладоши, а потом потянулись к столам — перед трудами праведными решили подкрепиться.

Мы бродили в толпе, вызывая любопытство. Рахманов то и дело останавливался, чтобы с кем-то перекинуться словечком, а я нахально пялилась на него и улыбалась.

— Завязывай, — шепнул он. — Я сейчас из штанов выпрыгну.

— Лучше поедем отсюда.

— Придется еще немного потерпеть.

Мы продолжали кружить по залу, пока не оказались рядом с Долгих. Вадим Георгиевич пожал руку своему другу и с любопытством посмотрел на меня.

— Знакомьтесь, — сказал ему Олег. — Это Юлия Ким, революционерка и умопомрачительная женщина. Я от нее с ума схожу. Уже ненавижу буржуев. Если так пойдет дальше, начну расклеивать листовки по городу «Долой олигархов!» или что-то в таком роде.

— Вы тут посплетничайте, амигос, — сказала я, — а я что-нибудь съем. Должна же быть от буржуев хоть какая-то польза.

Я отправилась к столу, а минут через двадцать ко мне подошел Долгих. Олег в тот момент разговаривал с каким-то жирным типом, который перехватил его по дороге.

— Для революционерки вы безумно хороши, — улыбнулся Долгих.