Ночь предопределений

Впрочем, Феликс узнал его не сразу — Карцев был без очков, и это совершенно меняло его лицо. В нем теперь не было того суперменского выражения, той уверенной, рассчитанной по минутам деловитости, которая с помощью квадратных стекол как будто лишний раз стремилась подтвердить свое сходство с отлаженным, четким в работе механизмом. Теперь это было простецкое, хорошо откормленное лицо деревенского парня, щекастое, с маленькими глазками, не лицо — ряжка, здоровая, круглая и даже довольно симпатичная. Вдобавок ко всему он так явно наслаждался ощущением послушности своего крупного тела, с таким блаженством жмурился, открывая утренней прохладе заросшую светлой шерстью грудь и темное углубление пупка между майкой и штанами, что приятно было смотреть. Хотя это, по сути, значило не смотреть, а подглядывать, — Карцев, конечно же, полагал, что он в одиночестве.

Возможно, из желания нарушить невольную конспирацию, а скорее из какого-то вдруг накатившего озорства Феликс наклонился, подыскал мелкий камешек и запустил его, метя Карцеву в пупок. Описав отлогую дугу, камешек довольно точно достиг цели. Карцев от неожиданности крякнул, пощупал живот — без царапинки, наверное, не обошлось — и закрутил по сторонам головой. Феликс, распрямившись, стоял во весь рост, не думая скрываться, но Карцев обнаружил его только после того, как поднял с земли и надвинул на нос очки.

— А-а, — закричал он, размахивая загоревшей выше локтя, а дальше почти белой рукой, — это вы, сочинитель?.. Не добили вчера — хотите прикончить сегодня?..

— Вот-вот! — рассмеялся Феликс. — Берегитесь!..

— Нет, это вы берегитесь!.. — крикнул Карцев и, утробно зарычав, обеими руками рванул с земли известковую глыбу. Прежде, чем швырнуть ее вниз, он вскинул камень над головой и на мгновение стал похож на разъяренного Полифема.

Глыба обрушилась в нескольких шагах от Феликса и, неуклюже переваливаясь с боку на бок, покатилась по склону. Карцев подобрал камень поменьше.

— Что же вы стоите? Защищайтесь!

— Тогда снимите очки… Я не даю гарантий!

— Как же мне справиться с вами — без очков?..

— В самом деле… Безвыходная ситуация!

Посмеиваясь, они сошлись и поздоровались, пожали друг другу руки. Загорелая, толстая шея и плечи Карцева блестели от горячей испарины.

— Поднялись полюбоваться? — произнес он дружелюбным тоном, кивнув на городок и подтягивая повыше штаны. — Ну-ну, любуйтесь, пока его не сковырнули бульдозеры… Неужели он и вправду вас так зачаровал? — Оттянутая резинка щелкнула на его тугом животе.

Феликс не ответил, да Карцев и не ждал ответа.

— Ну и наговорили… нагородили же вы вчера! — Он посопел, хмыкнул. — А все Рагон виноват, старина Рагон… «Города будущего»… Признайтесь, вы его недавно читали? Да еще про Нимейера что-нибудь?.. Вот у вас голова и закружилась. А вы бы вместо этого хоть разок заглянули ко мне в мастерскую, скажем. И вместо высоких материй я бы пальцем вас в сметы, которые нам спускаются. А потом — в реальные возможности, которые определяются строительной базой, техникой, ресурсами. А потом — в сроки, за которые надо уложиться. Ну, а уж после всего этого, у меня дома, мы бы распили бутылочку сухого мартини — ей-богу, одна еще стоит где-то в баре, на особенный случай, но с вами бы мы ее распили, и потолковали про Миса, про Технологический институт, про Елисейские поля… Да и про литовцев наших, про армян, там тоже умеют строить, кое-чему научились… И потом, когда вы поняли бы, как и что, и откуда у быка хвост растет, вы бы сделались первым сторонником, первым энтузиастом нашего проекта, потому что, ей-же богу, это вовсе неплохой проект, его еще оценят!..

— Возможно, вы правы, — отозвался Феликс, удивляясь тому, что так легко — и почти охотно! — соглашается с Карцевым. — Возможно, вы правы, — повторил он, однако теперь уже скорее возражая. — Возможно… Только ведь жаль, согласитесь…

— Соглашаюсь, — усмехнулся Карцев. — Жаль… Хотя, признаться, не знаю, чего тут, собственно, жалеть… — Они присели как раз на том месте, где Сераковский, как представилось Феликсу, читал солдатам Евангелие.

— Ну, да, — сказал Карцев, почесывая подмышкой, — здесь, на плоскогорье, стояла крепость, солдаты выделывали ружейные артикулы, матерились, при случае фельдфебель двигал их в зубы…

— Здесь их секли, засекали насмерть… Вон там, повыше, где был плац…

— Возможно, что и засекали… Но вы-то что про них знаете, про этих солдат? Которых засекали?.. Ведь это для вас абстракция?

— Отчасти… — Феликс ответил намеренно расплывчато, то есть в сущности никак. Не объяснять Же было, зачем он приехал сюда вновь, зачем второе утро поднимался на Кургантас…