Ночь с четверга на пятницу

— С точки зрения закона, собственно, никаких. Но вот с точки зрения очень авторитетного и влиятельного бандита прослеживается сильный интерес к этому материалу. Это один из самых крутых беспредельщиков в России. В смысле, он ни перед чем не останавливается для достижения цели. А цель у него одна — завладеть этими материалами раньше нас. Содержанием досье ты, вполне возможно, и не интересовался, но мой портрет видел, и фотку моего брата тоже. Откуда-то знаешь, что содержание дискеты пристойное. Но это ладно, лирика. Важно другое. На самом деле это не просто информация. Это — атомная бомба. И «авторитет» любой ценой хочет заполучить её. В ней — его жизнь и смерть, а в таких случаях и нормальные люди летят с катушек. Наш же бандит не совсем нормальный — я тебя сразу предупреждаю. Любит он человеческие кишки на пол выпускать. И, в отличие от нас, он не связан никакими должностными инструкциями. Попадёшься к нему — держись за воздух! Живым от него редко кто вырывается, да и те потом маму родную не узнают. Поэтому, малыш, тебе со всем сторон выгоднее досье передать нам, чтобы «авторитет» потерял к тебе интерес. Останься ты вчера вечером без присмотра — и сегодня вряд ли сидел бы так нагло, уверенный в своей неприкосновенности. Бандиту до фонаря все твои доводы насчёт малолетства и иностранного подданства. Причём даже если ты выдашь ему досье, а ты определённо сделаешь это под пытками, то живым тебя всё равно никто не отпустит. Адвокатов он тоже не вызывает, когда применяет свои не очень-то гуманные методы дознания. В тюрьме от него тоже не спрячешься, — продолжал Кирилл, внимательно наблюдая за Стефаном.

Тот уже не был ни ироничным, ни свирепым — просто равнодушным. Но в такой ситуации безразличие к собственной судьбе было настолько неуместно, что генерал заподозрил притворство и усилил нажим.

— Сейчас за деньги можно многое, если не всё. За ночь в камере можно очень сильно пострадать. До такой степени, что придётся отправлять тебя в тюремную больницу. А там вполне уместны всяческие уколы, один из которых может оказаться особенным. Понимаешь, о чём я говорю? Введут тебе «сыворотку правды», и сдашь досье к едрене фене! Не устоишь ни за что — самоконтроль отключается начисто. А потом, через какое-то время, просто помрёшь от остановки сердца. И никто не узнает, где могилка твоя. Вернее, тело-то выдадут матери, если она найдётся к тому времени, но поди докажи какой-то умысел! Покалечили мальчика в камере, и он умер. Всякое бывает. Так вот, малыш, не лучше ли сразу, законной отдать сомнительные материалы в руки генерала милиции, чем ходить под угрозой убийства и пыток? Если тебе не хватает острых ощущений, получи их более безопасным способом. Я предупреждаю тебя как отец двух погибших детей — не рискуй, не искушай судьбу! И не думай, что совершаешь какой-то неблаговидный поступок, сдавая диски под давлением непреодолимых обстоятельств. Твой Тураев где-то сидит сейчас, в безопасности. Что-то не является тебя спасать, а требует от мальчишки глупого самопожертвования. Для тебя выгоднее сейчас выйти из-под удара, чтобы наш бандит перестал за тобой гоняться. Тогда у него исчезнут все основания для этого, понимаешь? А больше тебя ничего не должно интересовать. Ты своё дело сделал — на встречи сходил, дискеты принёс. Всё, адью! Ты своей эсэмэской помог Тураеву скрыться от того же самого бандита, и за одно это он должен был тебе признателен до самой смерти. Отдав мне сейчас координаты досье, ты спасёшь не только себя, но и Артура, потому что к нему у нашего бандюгана тоже куча вопросов. Позволь нам «обкашлять» это дело самим. Выйди из смертельно опасной игры, выведи Артура, который уже не подросток и должен понимать, чем это пахнет. Итак? — Кирилл достал портсигар, зажигалку. Закурил и спросил: — Хочешь?

— Я не курю, — солгал Стефан, боясь, что ему в табак подмешают какой-нибудь препарат.

А он не должен ни словом, ни жестом обозначить ту самую камеру хранения на Курском вокзале, номер которой словно раскалённым железом выжжен в его памяти. Именно этот тайник интересует «оборотней», и плевать им на безопасность Стефана Силинга. Им не нужен скандал, и поэтому они уничтожат связника руками того же Аргента. На фиг им такой неудобный свидетель, до которого потом будет не добраться!

Счастье, что Артур сумел скрыться, и теперь «оборотни» лязгают зубами от бешенства. Но сколько пробудет Артур в подполье? Ведь придётся же ему выйти, и тогда он может сильно пострадать. Чего доброго, и мать притянут сюда же, хоть она, похоже, ни о чём не знает. Понятно, что пока и Аргент, и генералы имеют такую возможность, они будут гоняться за досье. Но от Стефана они его не получат. Он обещал Артуру хранить тайну, клялся памятью Лёвы. И он будет её хранить…

— Малыш, мы теряем время! — напомнил Кирилл.

Он курил сигарету с сухим медовым ароматом и одновременно мелкими глотками пил минеральную воду.