Ночь с четверга на пятницу

Давно, ещё в двухтысячном, покончила с собой прекрасная студентка Валерия Леонова, ребёнка которой удалось отыскать лишь после её кончины. А в позапрошлом, две тысячи пятом году, ушла из жизни легендарная женщина-следователь Галина Семёновна Милявская, которая теперь могла бы здорово помочь. Ей было восемьдесят лет, и скончалась она в служебной машине, по дороге к очередному месту происшествия. Похоронили её с воинскими почестями, когда Артур ещё «топтал зону».

Здесь же, совсем неподалёку, на яхте в Финском заливе, он сам совершил то самое дело, которым поныне гордился. Что ж, теперь он прибыл в Питер снова с криминальными планами. Только рванёт его мина не на маленьком судёнышке среди бурного моря, а в пылающем камине на Рублёвке…

Он доехал до Финляндского вокзала, купил билет в Сосново, и через несколько минут опять шагал по мокрой платформе вдоль стоящего состава. По стёклам вагонов лупил усиливающийся с каждой минутой дождь. Представив, на что будут похожи его ноги в обычных ботинках, Артур поспешил подняться в тамбур. Там перекурил, потому на улице противной дождь и порывистый ветер мешали зажечь сигарету. Потом Тураев вспомнил, что отсюда совсем недавно уезжала в Хельсинки Сибилла, и тёплая волна словно омыла его заледеневшее сердце, увлажнила угрюмые глаза.

«Хвост» Артур проверял больше не привычке, понимая, что генералам он теперь не интересен. Ведь серьёзные люди чаще убивают для того, чтобы чего-то не допустить, а не с целью за что-то отомстить. Но они с Сибиллой оказались по-детски наивными и задумали дурацкую игру, приписав обычным пальчиковым батарейкам волшебные свойства. Даже если те взорвутся в огне, вряд ли убьют даже крысу. И ядовитые пары улетят в дымоход, не причинив генералам ни малейшего вреда. Ну, может, вырвет их, пронесёт, или что-то ещё в таком роде; и всё забудется. А Стефан точно останется без языка. И, возможно, в инвалидном кресле…

Электричка отошла от платформы, поехала по Питеру, то набирая, то сбавляя скорость. Дождь монотонно стучал у самого уха Тураева, словно вколачивал гвозди в его мозг. Он сделает всё так, как хочет Сибилла, чем бы это ни грозило. А потом всё расскажет Стефану и спросит, хочет ли тот по-прежнему называть его отцом, да ещё видеть законным мужем своей матери. Ведь Стефан, узнав о своём происхождении, может передумать. Решит, что уже достаточно пострадал из-за Артура, и теперь ему ничего не должен.

Народу в вагоне было мало. Каждого человека Артур мог рассмотреть в деталях, и никто не вызывал у него подозрений. В Сосново он прибыл через полтора часа после того, как поднялся из метро на Финбане. А потом сквозь мокрую метель отправился искать транспорт до Снегирёвки, заранее выкраивая на эту немалую сумму.

Возыхов дал Артуру адрес и подробное описание местности, где до сих пор скрывался Пашка Бушуев. Полинку отец забрал в Москву, потому что в школе забили тревогу и потребовали предъявить девочку. Поскольку, кроме учителей, дочерью никто не интересовался, Виктор смирился с неизбежным и позволил Полинке вернуться к прежней жизни. А вот Бушуеву он объявляться не советовал, потому что у «оборотней» могли быть к нему вопросы…

— В Снегирёвку? Не-е, не поеду! — прокашлял очередной мокрый водила, вытаскивая дрожащими руками папиросу из пачки. — Я в Питер возвращаюсь из Приозерска. Сам видишь, у меня товар, и погода хуже чёртовой матери… А тебе кто там нужен-то?

— Раз не поедешь, так зачем тебе? — проворчал Артур, отходя.

— Он не поедет, а я, может, поеду! — крикнул другой водила, чутко прислушивающийся к их разговору. — Через два часа направляюсь в пески, могу тебя прихватить. Но не раньше того — загрузиться ещё нужно. Так к кому в гости собрался?

— К Возыховым нужно. Знаешь таких?

Артур, отринув вполне уместные подозрения, решил всё-таки бороться с паранойей.

— Как же! Я им на той неделе цемент и кирпич возил. Они дом новый строят там же, в Снегирёвке. А теперь вот в Пески еду — к Завьяловым. У этих вилла целая… Из Питера привозят сюда мешки, а я забираю.

— Ладно, подожду.

У Артура не было выбора, потому что никакого другого транспорта в ближайшее время не предвиделось. Нужно было найти сухое место, и он решил благоразумно вернуться к билетным кассам. Там можно было скоротать два аса и, если получится, вздремнуть на лавке.

— Без меня не уедешь? — Тураеву не понравились плутоватые, бегающие глаза водилы. — Не хочешь брать, говори сразу!

— А что, башли-то на дороге не валяются! Не мне же тебя на микитках тащить — машина повезёт. Вон фургон мой, видишь, раскрашенный?

Водила указал пальцем себе за спину, где на парковке теснилось много мокрых автомобилей самого разнообразного обличья.

— Где дожидаться будешь? Если раньше справлюсь, приду, заберу тебя…

— На вокзале приткнусь. Куда ж меня ещё надолго пустят?

— Ну, добро. Меня Николаем звать. А тебя?

— Зови Артуром.

У Тураева не было желания придумывать себе другое имя. Он откровенно зевал и думал только о вокзальной скамейке, где можно будет хоть ненадолго отключиться.