Ночь с четверга на пятницу

Рокотал мотор лёгкого геликоптера Бо-105, крутился винт над крышей. Оранжевый, непривычно огромный диск солнца заходил за горизонт. Линия его была не прямая, а выпуклая. Из-за этого казалось, что солнце не опускается, а просто катится вбок. Впервые Артур Тураев видел, как вращается Земля, и понимал, почему наступает ночь. Он наблюдал себя со стороны внутри прозрачного вертолёта на полозьях и удивлялся, что ему совсем не больно, хоть сгоревшая кожа сползает чулком.

Матерясь и шмыгая носом, фельдшер резал ножницами его мокрую, грязную, обугленную одежду. Тряпки слезали вместе с кусками плоти, обнажая красное мясо. Врач-реаниматолог наклонился над Тураевым, выискивая, куда можно воткнуть иглу капельницы, и тоже тихонько ругался. Наконец, нашёл, воткнул, закрепил иглу и повернулся ко второму раненому — Арсению Райникову. Больше никого этот вертолёт принять на борт не мог.

Артур одновременно находился внутри геликоптера и видел забитые транспортом дороги. Над ревущим пламенем заправки висели два пожарных вертолёта, а на шоссе сгрудились красные автомобили. С высоких деревьев и крыш молодёжь снимала огонь на телефоны, и в азарте едва не падала вниз. Из-за чрезвычайного происшествия на заправке уже перекрыли дороги, и люди в пробках привычно ругались, не понимая, что же опять произошло. Тураев слышал каждое их слово на невероятно большом расстоянии и очень удивлялся этому.

Вертолёт был уже далеко от заправки, а Артур видел их всех перед собой — мать, механика Виталия, Пашку Бушуева, даже Ольгу Васильевну и Антона Маматова. Но Лёвкиного кузена Арсения не было среди них, и Александры с Никитой тоже. Куда подевались продавец Матвей и Альгис Бузас, Артур так и не мог понять. Вроде бы, Альгис потащил раненого Матвея в магазинчик, отчаявшись успокоить неистовую Ольгу. А Вика? Неужели погибла? Ведь совсем недавно вышла замуж…

Арсений здесь, а где его ребята? Неужели тоже сгинули? Артур ведь так и не узнал их фамилий, даже толком не разглядел. Хорошо бы бандитов перехватили побыстрее, пока они не рассеялись, не расползлись по щелям. Если они с «оборотнями» в одной упряжке, вряд ли можно на что-то надеяться. Впрочем, могут и сдать «братву», чтобы самим выскочить. Тогда повяжут их, как цуциков. Только какой во всём этом смысл?..

«Мама, мамочка!.. Пашка, Модернист… Да простите же! Простите, что я снова живой! Наверное, я столь грешен, что смерть отринула меня, и теперь мне мучиться вечно!»

Как несправедлива судьба — ведь именно за ним, Артуром Тураевым, гнался враг. А погибли те, о ком нападавшие вообще ничего не знали. Он опять выжил ценой чужой крови — по крайней мере, пока. Теперь долго не придётся встречаться со Стефаном. Мальчишка будет ждать понапрасну, а потом решит, что Артур солгал ему…

Вертолёт рокотал над шоссе, по которому люди ехали за город. Ехали, чтобы через несколько дней возвратиться в Москву и зажить по-прежнему. Но для нескольких человек завтрашнего утра уже не будет. Не откроет дверь своей квартиры на Таганке Нора Мансуровна Тураева, и зря жалобно мяукает у дверей почуявшая беду кошка Кази. Не закудахтает по мобиле Ольга Васильевна Царенко, которую Артур давно за всё простил. Не взметнётся под ветром пепельный чуб Пашки Бушуева, который совсем недавно стрелял у него сигареты и таскал из общаги мебель. А механик Виталий, должно быть, уже встретился с любимой женой…

А где остальные — те, кто оставались в доме? Только бы Альгис уцелел и дожил до своей свадьбы! И Александре надо выкарабкаться — хотя бы ради ребёнка. Юрьича жалко, хороший дед был, со светлой душой. Хотел вскоре в больницу ложиться, на операцию — не случилось. Сейчас ему должно быть легко — все недуги остались в прошлом.

Есть и такие, которые, подобно Артуру, трепещут между жизнью и смертью. Они точно так же видят заходящее солнце, слышат разговоры людей вдалеке и удивляются, что такое вообще может быть. Ведь даже сегодня утром эти люди ни о чём не подозревали. Строили планы на выходные, на лето, даже на будущий год. Никита Шунькин ходил пьяный от счастья — всё же удалось не сесть в тюрьму, и сын родился благополучно, в семье, при отце. Вытянула его Ольга Васильевна, как обещала, через своего адвоката, а сама погибла…

Мама, кажется, просила оторвать в клинике, где лежит Стефан, листочки от фикуса. Она всю жизнь так делала — верила, что украденные листья лучше приживаются. И очень часто из гостей, из присутственных мест приносила росточек. Шутливо каялась перед знакомыми, что много в жизни воровала. А когда те, удивлённые, требовали объяснений, стыдливо опускала глаза и уточняла: «Цветы…»

Сколько же жертв, включая Стефана и тех, убитых ранее помощников Тураева! И так странно закольцевался сюжет — ведь на заправке вновь оказался тот самый огромный джип «Мерседес МL», с которого всё начиналось. Он там, пробитый пулями, залитый кровью трёх человек, которые вполне могли бы сегодня и не оказаться там. Но они оказались — на свою голову.