Ночь с четверга на пятницу

Кабинет располагался на седьмом этаже, под зимним садом. Устланный, как и все другие помещения, драгоценными коврами ручной работы, обставленный в дубово-бронзовом консервативном духе, он был перегружен хрусталём. Кроме люстры, Аргент заметил торшер в углу и бра на стене. Переливались и толстые стёкла в книжных шкафах, стоящих тут для полноты интерьера, потому что вряд ли эти тома с позолоченными корешками кто-то брал в руки. Кожаные кресла и диваны образовывали квадрат вокруг полупрозрачного журнального столика. Рабочий массивный стол был отодвинут к двум высоким окнам, за которыми мерцало звёздами московское небо. В простенке покачивала резными листьями недавно доставленная из Южной Америки пальма.

Алексей Григорьевич, войдя, тут же зашторил оба окна, дёрнув за шёлковый шнурок у косяка. Потом уселся за столик, достал мобильник. Напольные часы гулким боем возвестили о времени — восемь вечера. А потом долго, с шипением, остывали, постукивая древним маятником.

Наблюдая эту картину на экране, Аргент между делом подумал, что все люди тленны, а вот эти часы — вечны. Они ходили и били точно так же несколько веков назад, когда в креслах сидели господа в камзолах и париках. А вместо плазменных экранов публику услаждали романсы под клавесины и домашние театры.

Переживут часы и их с братьями-генералами. Точно так же будут отбивать, шипеть и тикать, когда другие важные персоны поведут рядом с ними свои переговоры. И, как бы ни были они одеты, какие чудеса техники ни использовали бы для работы и развлечений, всё равно останутся смертными. А Вечные Часы будут взирать на них с тем же горделивым равнодушием…

Алексей Григорьевич между делом успел расставить фигурки на шахматной доске, сделанной из жёлтого и коричневого янтаря. Но партию «сам с собой» начать не пришлось, потому что вошёл младший брат, тоже в спортивном, только чёрном, костюме. А с ним — молодой мужчина, держащий под мышкой папку. Присутствуй здесь Люба Жестерова, она признала бы в нём майора Ермолаева, перехватившего её восемь дней назад у входа в массажный салон.

В отличие от генералов, майор был в деловом костюме с иголочки, и сейчас он больше напоминал бизнесмена средней руки. Ермолаев застыл около журнального столика, ожидая, пока усядутся генералы. Наблюдавший за ним по телевизору Аргент видел, как дёргается щека майора, как дрожит его правая бровь, а карие глаза наполняются тоской.

Отметив про себя, что Ермолаев, похоже, не в восторге от генералов, и это надо иметь в виду, Аргент устроился удобнее и продолжил просмотр. Не отводя взгляда от экрана и не выпуская пульта из рук, он встал, проверяя, заперта ли дверь в комнатку. Потом вернулся в кресло и закинул ноги на столик.

— Садись, Сергей! — пригласил Алексей Григорьевич майора.

Тот торопливо опустился на кожаный диван, мгновенно раскрыл папку. Братья, развалившись, приготовились слушать.

— Всех упустили или кто-то ещё остался из той весёлой компании? Я не имею в виду Стефана Силинга и мадемуазель Сюзанну — к ним нужно искать другой подход. — Но Жестерова, Зимин, Бушуев, Возыхова…

— Виноват, — робко вставил Ермолаев. — Жестерова и Зимин допрошены. Автомобиль Бушуева осмотрен тоже. Произведён обыск в его съёмной квартире, в Тушино. Что касается Полины Возыховой, то вряд ли она могла знать больше Жестеровой и Зимина.

— Почему же они с отцом в спешном порядке покинули Москву?

Алексею хотелось на ком-то сорвать свою злость, хоть мысленно он и согласился с доводами Ермолаева.

— В тот же день, когда вернулся Бушуев, Возыхов с дочкой исчезли. Похоже, с ними был и Павел — ведь домой он не вернулся. Судя по детализации звонков, Полина один раз связалась с ним, и после этого Бушуев изменил маршрут. Направился, кстати, в Коломенское, где проживают Возыховы. Вам был дан приказ во что бы то ни стало задержать его, а вы обделались! Позволили уйти наиболее важной на данный момент фигуре! И теперь никаких данных нет — по крайней мере, важных. В «тачке» Бушуева ничего интересного не нашли, на квартире — тоже. Жестерова и Зимин оказались не в курсе, зачем их собирали в ресторане и пытались представить московскому бомонду как друзей Стефана Силинга. Бушуев здесь, конечно, не главная фигура, а важное передаточное звено. Потому и прятали его в спешном порядке, ну а девчонку уж заодно. А то ведь можно было на Бушуева через неё нажать. Шестнадцатилетнюю козу всегда есть за что «закрыть». А условием освобождения сделать явку Бушуева. Но у вас пусто! Неизвестно даже, куда и как они выехали, Билетов ни на имя Бушуева, ни на имя Возыхова не покупали — ни на самолёт, ни на поезд. Скорее всего, на машине ускользнули под шумок.

Алексей двигал туда-сюда янтарные фигурки на доске, словно пытаясь таким образом составить наиболее подходящую комбинацию.

— Тут нужно или Возыхова искать, что мне представляется нецелесообразным, или выходить на заказчика другим путём…