Ночь с убийцей

— Может, ты и балерина, — он покачнулся и, опершись о стену, прижал ладонь к окровавленному боку, — но танцевать совершенно не умеешь. Танец прежде всего страсть, Влада, а ты лишь выполняешь движения. Вот она… — Глаза его заблестели, на губах заиграла улыбка, от которой в груди кольнуло. — Она не танцевала. Она словно занималась сексом. В одежде… с тем… При всех!

Его верхняя губа дрогнула, словно у дикого зверя, обнажая клыки:

— Я выполнил задание с таким наслаждением, ведь моя Тэкэра выдернула мне нервы несколькими па, а объект посмел захотеть её…

Развернувшись, он направился к выходу. Я услышала:

— Тварь на улице надо добить. Если не хочешь, чтобы эта крыса испоганила жизнь тебе и ребёнку. Я сделаю это быстро, только попроси. Даю полчаса на раздумья.

Оставляя алые следы на стене, он тяжело вышел.

Хлопнула дверь.

По спине прокатилась волна льда.

Добить?!

Глава 16. Кунай

Это не моя женщина. Деревянная по уши, едва понимающая, что делает. Тренированное тело, отработанные движения, но чувств ноль. Лёд в сердце и страх в глазах. Настоящий, не изображённый. Тэкэра меня не боялась. Я влюбился в жену в тот миг, как увидел. Она не опустила ресниц, не отступила, бросила вызов.

И я принял. Взял её в тот же вечер, присваивая непокорную дикарку. Проваливаясь в безумную любовь и понимая, что никому и никогда её не отдам.

Упал на стул и, раскрыв аптечку, выцепил пальцами шприц. Голова немного кружилась, боль в боку стала ноющей. Надо сделать капельницу… Но это потом. Сначала избавлюсь от гостей.

Сделав укол, стянул мокрую от крови футболку и отбросил в угол. Дом придётся сжечь. Это место уже не безопасное. Жаль…

Обрабатывая рану, я чутко прислушивался к шагам в доме, к доносящимся с улицы звукам. Судя по всему, Влада нервно ходит из угла в угол, а её мужчина всё ещё без сознания. Уголок рта дёрнулся: хорошо она его приложила.

Вспомнил ободранные костяшки и покосился на аптечку. Ладно, это потом. Рывком приложил к ране влажный тампон и, сцепив зубы, затаил дыхание. От пронзившей боли зашумело в ушах. Когда волна прошла, потянулся за бинтом, но тот выскользнул из пальцев.

Сзади раздался голос:

— Может… помочь?

Она осторожно присела передо мной, подняла бинт и посмотрела в мои глаза. Её лицо, нежный овал и мягкие губы, которые так приятно целовать. Почемы же ты не моя Тэкэра? Кто ты и отчего так похожа на неё?

Молча кивнул, продолжая скользить пристальным взглядом по знакомым чертам, выискивая малейшие различия в мимике и жестах, раз внешне Влада и Тэкэра похожи, как две капли воды.

Девушка спрятала взгляд за густыми прядями волос, склонилась и стала осторожно обрабатывать рану. Убрала собравшуюся сукровицу, поправила тампон. Лицо ее побледнело, а губы сжались добела. Когда прикладывала край бинта, кровь выскользнула из раны и потекла по боку. Девушка отвернулась и неслышно выдохнула. Тэкэре никогда бы не становилось плохо от вида крови. Она могла зашить открытую рану и не дрогнуть, а эта, подделка, зеленеет уже второй раз.

— На родине моего отца существует легенда, — начал я, пока Влада старательно бинтовала меня, невыносимо приятно обнимая, чтобы завести ленту марли за спину. — Она рассказывает о духе лисы, что превращается в невероятно красивую девушку.

Я следил за реакцией копии моей Тэкэры, которая обожала эту легенду и часто просила меня рассказать её после нашего безумного секса, как сказку на ночь.

Но Влада не проявляла яркого интереса. Казалось, она думала о своём. Дышала тяжело и уводила стыдливо взгляд. А щеки ее, когда пришлось снова ко мне податься ближе, внезапно залились румянцем.

— С хорошими и добрыми людьми, — продолжал я, — Кицунэ ведёт себя так же. Она помогает и даже может исполнить желание. А если влюбится в мужчину, то останется с ним и родит ему красивых детей…

Влада закончила перевязку и как-то очень поспешно поднялась. Отступила. Спрятала руки.

— А со злыми или гордыми людьми, — не отрывал я от неё взгляда, — Кицунэ жестока. Даже может принять образ той, которую он желает. Соблазнив мужчину, лиса-оборотень забирает его сердце и душу. А после исчезает навсегда, оставляя несчастного без будущего.

Она склонилась, чтобы положить остатки бинта, а я, прикоснувшись к лицу девушки, поймал взгляд. Несколько секунд вглядывался в глубокую морскую синь, а потом выдохнул:

— Как можно быть настолько похожей? У тебя не было сестры-близнеца?

— Я не знаю, — шепнула она и судорожно сглотнула, но не отстранилась, а ее плечи покрылись зримыми мурашками. — Меня воспитывали не родные родители. Мы с ней, твоей женой, правда, так похожи?

— Ушлёпок, что лежит во дворе со сломанным носом, — процедил я, ощущая режущую боль в груди. — Вы когда-то любили друг друга. Представь, что ты его встретила, но он сказал, что не знает тебя. Вот мой ответ, Тэ… Влада.

Нависла напряжённая тишина. Казалось, она была настолько густой, что можно было её пить.