Ночь Серебра

— Никто не узнает, — поспешила заверить его Астра. — Я подумала обо всём. Быть может, ты помнишь Белогора? Это правнук его, князь Ольгерд. Ты бы мог…

— Я бы мог, — в глухом голосе послышались довольные нотки. — Я готов.

— Только помни: у него дочь есть, Славкой звать. Любит он её пуще жизни своей, вишь ты, и смерть согласился принять ради неё. В какой-то степени, — Астра скривила тонкие бледные губы в усмешке. — Девчонка о рунах всё знает.

Но договорить она не успела: сгусток тьмы перед нею рассеялся, а Ольгерд вдруг поднялся на ноги, потянулся, будто после долгого сна.

— Что там ты про руны сказывала?

Астра даже чуть побледнела от неожиданности, но тут же сама себя успокоила. Не найдёшь и пяти отличий… Разве что голос малость поменялся, да кто заметит…

…Славка поднялась, подошла к центру колодца и, вытянув руки вперёд, закрыла глаза. Сейчас надобно было вспомнить обо всём, что ей рассказывал дедушка: представить своё растение, так чётко и ясно, как ежели бы оно стояло прямо перед глазами; представить, как оно пускает корни, вытягивается вверх, вверх… Славка посмотрела на своё творение: очередной маленький росток, хилый, слабый, не больше вершка в вышину, — и разочарованно вздохнула. Ярико тоже встал, подошёл поближе, ободряюще положил руку на плечо девушки.

— Здорово придумала, — улыбнулся он. — Давай, ты сможешь.

— Но у меня никогда ранее не выходило, — вздохнула Славка, в отчаянии взглянув на него.

— Не выходило, так выйдет.

Славка снова зажмурилась и постаралась сосредоточиться. Какое же у неё растение? Может быть, какое-то дерево? Хрупкое дерево, цветущее белоснежным? Не успела она об этом подумать, как её ладоней коснулось что-то прохладное. Открыв глаза, она увидела листья на тоненьких веточках совсем близко от своих рук. Неужто получилось? Славка с радостной улыбкой обернулась к Ярико, и тот тоже улыбнулся.

А дерево всё росло и росло, и вот оно уже доходит девушке до пояса, до плеча, и вот оно уже выше неё. Славка даже вынуждена была отойти в сторону, чтобы ветви не попадали в глаза. Положив обе ладони на тёплый, шершавый ствол, она сосредоточилась на том, чтобы его рост не останавливался, не замедлялся. Спустя некоторое время макушки дерева уже не было видно, и вдруг раздался радостный возглас Ярико:

— Черёмуха! Славка, гляди, черёмуха!

У Славки кружилась голова, ствол и нижние ветви дерева теряли чёткие очертания, однако она дождалась, пока самый верх черёмухи не исчезнет вдалеке, и только тогда позволила себе открыть глаза и отойти. Лицо её было покрыто бледностью, на ногах она стояла нетвёрдо.

— Иди один, — проговорила она, обессиленно опустив ресницы. — Я не могу…

— Почему? — испугался Ярико. Славка опустилась на корточки, сжала виски двумя пальцами. В ушах звенело так, будто она глубоко нырнула.

— Видать, нельзя так делать, сил нет совсем, — прошептала она ещё тише, закрыв лицо руками.

Ярико присел перед нею, отнял её ладони от лица, слегка сжал тонкие запястья.

— Славка, милая, давай же, — он заглянул ей в глаза, когда она подняла взор. — Я не пойду без тебя.

— Не могу, — повторила она и села прямо на холодную, влажную землю.

— Да я тебя на руках понесу, — Ярико обхватил её за плечи и потянул вверх, заставляя подняться. Она с трудом встала. Её слегка пошатывало. — Только пойдём. Ну? Давай!

Она полезла первой, а он остался внизу, чтобы, в случае чего, успеть её подхватить. Несколько первых саженей они преодолели без особенного труда, разве что Славка часто останавливалась, садилась на ветку и подолгу отдыхала. Ей бы в постель тёплую сейчас да выспаться хорошенько, а не мучиться здесь, в холоде да сырости, думал Ярико, глядя на неё с жалостью. Но она молчала; ни слова более об усталости или бессилии не произнесла, ни единым всхлипом не пожаловалась. Только на самом верху она вдруг резко замерла, повиснув на одной ветке и судорожно ища опору. Юноша поднял взор: там, в двух-трёх саженях от них, густо клубился тёмный, почти чёрный дым, застил светлеющее небо. Точно такой же, как и перенёс их сюда…

— Что это?

— Не бойся, — в очередной раз повторил Ярико. — Ежели окажемся в нём — попадём туда же, откуда и пришли. Давай-ка я первым прыгну, а то вдруг чего…

Славка спорить не стала и пропустила его вперёд. Он протянул руку: боли Тьма не причинила, дорога была, возможно, безопасна. Подтянувшись на руках, он нырнул в чёрное облако с головой, и Славка тут же юркнула туда вослед за ним, чтобы ждать ему не пришлось.

Ярико не ошибся: они очутились на широкой поляне, залитой серебряным светлом луны, у самого алтаря. Огляделись и увидели Ольгерда, стоявшего к ним спиной. Славка окликнула его слабеющим голосом:

— Отец!

Он оборотился. В серых глазах сверкнуло что-то новое, непривычное. Тусклый, холодный отсвет луны упал на лицо его, и Славка вдруг прикусила губу, тихонько ахнув. Это был совсем не тот Ольгерд, что каких-либо полчаса назад просил у Славки прощения: что-то неуловимо изменилось в суровых чертах его, а что — понять было невозможно.