Ночь Серебра

Здеслав явился через минуту-другую: молодой дружинник оказался весьма расторопным помощником. Свартрейн уже и не думал о сне: совсем иное занимало его мысли. Теперь о том, чтобы оставлять Айдара живым, не могло быть и речи: он не только узнал слишком много о самом князе, но и сумел подслушать их с Астрой разговор. Всё, что нужно было передать небольшому отряду, собранному из старших дружинников, наиболее приближённых к князю, Свартрейн рассказал быстро, и ратник, выслушав его без лишних расспросов, ответил, что всё будет сделано, как он велит. Только один вопрос хотелось задать ему, однако он не посмел: что же такого запретного узнал Айдар? Ведь он и без того был дружен с Ольгердом, и эта дружба была заметна, а последнее время между ними будто чёрная кошка проскочила. И теперь вот до чего дошло…

Собрав свой небольшой отряд, Здеслав приказал окружить двор Айдара. Конечно, из дома можно было вызвать его любым иным способом, куда более быстрым: например, поджечь деревянные сараи и овин, или, к примеру, пустить горящую стрелу в крышу — так-то оно было бы надёжнее, но он предпочёл дождаться. Быть может, Айдар не знает о нависшей на нём расправе?

Но Айдар всё знал. С того самого момента, как князь и Астра пришли к единому мнению насчёт него, с того самого момента, как у него под ногой хрустнула ветка и князь, высунувшись в окно, успел заметить, что дозорный метнулся в сторону, он понял, что теперь-то ему точно не миновать расплаты. Однако в одном он был уверен точно: ежели удастся спастись, то он просто обязан будет отыскать ту девчонку и поговорить с нею на сей счёт. Князь явно не тот, за кого его принимают ратники и поселяне. Да и к тому же уж чего-чего он бы точно не стал делать, так это — целоваться с рыжей ведьмой…

Через задний дворик Айдар влетел к себе, обежал дом вокруг, пригибаясь, чтобы его не заметили за невысоким забором, вошёл в конюшню. На лошади будет уйти куда проще, нежели пешим. Жаль только одно: лошадь молодая да не объезженная хорошо, неведомо, как себя вести в ночном лесу станет, но, впрочем, это теперь уже было не столь важно.

Айдар вывел лошадь на подворье, вскочил в седло, и в этот самый момент его заметили.

— Не дать ему уйти! — закричал Здеслав, с разбегу вскакивая в седло и разворачивая своего коня. — За ним! Эй, за ним!

Айдар стрелой вылетел со двора, натянул поводья так, что лошадь не могла опустить голову и кусала удила. Бежать можно было только в одну сторону: к лесу, в деревеньке ему укрыться негде, а в горах лошадь его ходить не обучена, нагонят в два счёта.

Ветки с размаху хлестнули по лицу; всадник инстинктивно пригнулся и чуть ослабил поводья. Сзади, за спиною, уже доносился конский топот, свист хлыстов, крики других ратников. Айдар сплюнул через правое плечо и сел в седле поудобнее.

— Ну, Велес-батюшка, выручай, — прошептал он и пришпорил коня.

Однако дорога вскоре стала узкой, начала петлять, а потом и вовсе пропала. Лошадь сбилась с пути, ткнулась мордой в бурелом, к холмам не понесла и остановилась, будто бы почуяв что-то не то. Айдар выхватил из-за пояса короткий хлыст и замахнулся.

— Пошла! Ну!

Лошадь перебирала ногами и мотала головой. Так ведут себя кони, чувствующие близко волка… Айдар чуть привстал в седле, огляделся. Ему вдруг почудилось, что из темноты, среди густых еловых лап, сверкнули и тут же пропали два красных глаза. Он провёл рукой по лицу, нахмурился и снова поднял хлыст, потому что лошадь совершенно отказывалась хоть немного сдвинуться с места…

Резкий щелчок. Лошадь поднялась на дыбы и заржала. Всадник не удержался в седле и полетел на землю. Ноги застряли в стременах, в левой ступне что-то хрустнуло, когда лошадь рванулась в сторону. А треск веток и мёрзлых комьев земли всё приближался. Айдар тщетно пытался встать — и не мог, ноги не держали. Где-то в стороне раздались в стороны густые еловые лапы. Он предпринял последнюю попытку подняться, уцепившись обеими руками за седло. Лошадь взбрыкнула, и он снова упал.

— Он здесь! — крикнул один молодой дружинник, выезжая на поляну. — Эй, сюда!

Айдар бросил попытки подняться и лежал навзничь в снегу, тяжело дыша. Левая нога болела невыносимо, правая была, очевидно, сломана и начала распухать: он почувствовал, как стремя давит на верхнюю часть ступни. Через несколько мгновений он уже был окружён остальными ратниками. Здеслав спешился, подошёл к нему, схватив за воротник, рывком поднял и прислонил спиною к горячему, часто вздымавшемуся боку лошади.

— Какого лешего ты убегаешь? — прошипел он. Айдару было больно стоять, и он переминался с ноги на ногу, пока Здеслав не рванул его воротник ещё раз. — Смирно стой, с тобою разговариваю!

— Какого лешего вы ворвались? — ответил он вопросом на вопрос и попытался сбросить руку предводителя отряда, но тот только крепче сжал ткань, затвердевшую на морозе. — Что я сделал?

— Нешто сам не знаешь, — прищурился ратник.

— Откуда мне знать?