Ночь шинигами

Имя было единственным, что дала мне мать. По словам Эмброуза, все шинигами рождаются с именами, выведенными на позвоночнике черной тушью, которая никогда не смоется. Интересно, кем бы я стала, если бы выросла в Японии как Рэн, а не Рейн, полюбил ли бы меня кто-нибудь, пришлось ли бы мне бежать и тащить за собой бедного брата.

Я попыталась дотянуться до татуировки, но безуспешно. Как и все японское, она была недосягаема.

Я снова вспомнила, как Высший жнец тащил меня по воде, а я тянулась к горизонту. На краткий миг мне показалось: все, конец. Я часто видела это ощущение в глазах людей, чьи души собирала, и знала: именно в последнюю минуту понимаешь, что важно, ведь смерть нивелирует всю удобную и утешительную ложь, какую ты себе твердил. Чего я хотела в тот момент – это добраться до места, которое могло бы стать моим домом.

– Нивен, – прошептала я, зная, что брат услышит даже сквозь закрытую дверь.

– У тебя там все в порядке? – спросил он надтреснутым и усталым голосом.

Я взяла с полки полотенце, завернулась и вышла.

Нивен сидел в луже на полу, даже не сняв мокрую одежду, и сжимал в руке очки. Я опустилась перед ним на колени.

– Мне надо в Японию, – сказала я. Впервые за всю жизнь я высказала вслух свою мечту. – Японских шинигами не испугает моя власть над светом, они не жнецы. Я отыщу маму и стану жить там с ней и другими шинигами.

Нивен потер правый глаз и ничего не ответил. Он уронил руку прямо в мелкую лужицу на полу.

– И как ты ее отыщешь? – наконец выговорил брат. Его слова прозвучали так горько, что я чуть не разрыдалась от жалости. Но, по крайней мере, он не заявил сразу категорическое «нет».

– Не знаю, – ответила я, – но попытаюсь. Да, в Европе остаться куда проще, но здесь в любой стране на меня будут коситься, как и в Англии, а я так больше не могу.

Нивен смотрел устало, я не могла разгадать выражение его лица.

– Тебе необязательно ехать со мной, – сказала я, опуская взгляд на мокрые половицы. – Ты можешь поселиться во Франции и стать студентом, как и хотел. Я вернусь и навещу тебя через несколько лет…

– Прекрати.

Я подняла глаза. Нивен хмурился, снова надевая грязные очки.

– Прекратить что?

Он посмотрел на меня сквозь запотевшие линзы.

– Перестань вести себя так, будто я хочу тебя бросить.

Я снова подумала о тысяче возможных способов отговорить брата. Я должна была сказать, что жизнь во Франции среди людей будет сильно отличаться от жизни в Японии среди шинигами, где каждый с первого взгляда поймет: жнецу тут не место. Я должна была сказать, что читала о Японии старые и, скорее всего, неточные книги, что действительно не представляю, какие чудовища подстерегают нас в японском подземном мире.

Но потом вспомнила, как мы плыли в темном океане, вдвоем среди целого мира, и что без Нивена я была бы Рейн, а не Рэн. Потому и не стала его отговаривать.

Брат прислонился к стене, намочив рельефные лилии на обоях.

– Ну что же, – сказал он, еле заметно усмехнувшись, – похоже, тебе снова придется учить меня японскому.

Глава 5

Я ступила на побережье Иокогамы и полной грудью вдохнула октябрьский воздух. Прошло почти девять месяцев с момента нашего бегства – вокруг Испании и Португалии, через Гибралтарский пролив, затем сквозь Индонезию, пересадка на другой корабль в Китае и, наконец, прибытие в японский порт.

На протяжении всего путешествия я безвылазно просидела в каюте, опасаясь разыскивающих нас жнецов, а вот Нивен отваживался выходить наружу. Он разговаривал с людьми, возвращаясь каждые несколько часов, чтобы принести мне украденные безделушки или книги на неизвестных языках. Он, как в детстве, рассказывал мне разные истории, но теперь утверждал, что встретил одноглазую пиратку или основателя компании по производству имбирных конфет, который дал ему образцы, только почему-то с привкусом пыли.

Лишь после полугода затишья я почувствовала, что жнецы потеряли надежду меня найти. Возможно, решили не тратить силы и ресурсы. Я начала ходить с Нивеном на верхние палубы, и, хотя, в отличие от брата, человеческие друзья меня мало интересовали, я слушала языки, которые раньше встречала только на бумаге, видела людей без корсетов и замысловатых шляп и ощущала запах неведомых специй. Конечно, я всегда знала, что мир огромен, но до этого момента все, кроме Лондона, казалось сказкой. Каждый раз, засыпая, я была уверена, что снова очнусь в катакомбах, вырванная из очередного видения.