Ночь шинигами

* * *

Я изо всех сил старалась не раздавить в руках фарфоровую чашку.

Мы сидели на полу в маленькой чайной, между нами на низком столике стоял сосуд с пшеничным напитком и лежала книга Хакутаку. Посетители настороженно наблюдали, как мы говорим по-английски, но Хиро не обращал на них внимания. Я начинала понимать, почему наш приятель не хотел читать историю ёкай даже частично.

– Ты уверен, что это та самая девочка, которую мы видели? – спросила я.

Хиро залпом допил остатки чая, словно опрокинул рюмку спиртного, и налил себе еще. Нивен, позабыв про свою чашку, смотрел на нашего спутника, не отрывая глаз.

– Старуха нашла ее на обочине дороги и назвала Микудзумэ, – ответил дух-рыбак. – Так же, как и в легенде.

– Ты хочешь, чтобы Рэн убила ребенка только потому, что старуха выбрала странное имя? – глухо спросил Нивен.

– Старший шинигами следил за девочкой с момента ее появления. – Хиро отвернулся от Нивена и обращался ко мне. – Она уже проявляет признаки необычного ума. Люди в деревне слабые и сговорчивые, но я знаю, что ты чуешь рядом с ней смерть.

Я уставилась на свое отражение в чашке.

– Если кицунэ уже однажды погибла и вернулась, то какой смысл убивать ее снова?

– Можно выиграть время, – пожал плечами Хиро. – Оборотня не было слышно семьсот лет со времени ее гибели. Тамамо-но Маэ буддийского происхождения, поэтому всегда будет реинкарнировать, но я полагаю, что Идзанами хочет остановить лису, пока та еще маленькая и слабая.

– То есть беспомощная, – нахмурился Нивен. – А вдруг на этот раз ее судьба сложится иначе? Ведь мы знаем, кто она. Можем держать ее подальше от королевских особ. Буддисты не верят в предопределенность. Они считают, мы сами управляем своими судьбами.

Я и так это знала, однако, в отличие от брата, не хотела говорить вслух.

– Может, она и буддистка, но одновременно ёкай во владениях Идзанами, – начал Хиро, тщательно подбирая слова, будто хотел успокоить Нивена. – Должно быть, богиня решила, что риск слишком велик.

– Но… – Нивен словно попытался ухватить воздух рукой. – Она хотя бы помнит прошлую жизнь?

Хиро перевел на меня помрачневший взгляд.

– Я не буддист, но, думаю, вряд ли. Обычно доступ к воспоминаниям о прошлых жизнях невозможно получить, не применяя особые духовные практики.

– Значит, девочка даже не поймет, за что ее убивают? – воскликнул брат. Как же мне хотелось, чтобы он перестал задавать вопросы, ответы на которые я не желаю знать.

Хиро покачал головой, избегая взгляда Нивена.

– Она же ничего не сделала! – Брат ударил кулаком по столу и расплескал чай. Все посетители заведения повернулись к нам. Я схватила Нивена за руку, мое лицо пылало.

– Успокойся, – прошипела я, вцепившись ногтями в его запястье. Он дернулся, вырываясь.

– Что, об этом ты не подумала?

Я ничего не ответила. Нивену было легко читать мораль, ведь не он пострадает от последствий. Конечно, я не хотела убивать ребенка. Но я также не хотела вечно жить изгоем, не будучи ни жнецом, ни шинигами. Тамамо-но Маэ могла умереть быстро и безболезненно, а взамен я бы получила тысячи лет свободы. И если Хиро прав, еще и спасла бы многих людей.

– Нивен, просто подумай минутку, – стала уговаривать я.

– Уже подумал! – крикнул брат. – Девочка ни в чем не виновата! Тамамо-но Маэ могла переродиться даже в твоем теле!

– А если ты ошибаешься? Поставишь свое сострадание на карту против тысяч потерянных жизней? – возразил Хиро. Но слова прозвучали неубедительно, и у меня возникло ощущение, что он пытается перенаправить гнев Нивена на себя, а не защитить свою позицию.

Хитрость не сработала. Нивен даже не взглянул на Хиро и снова обратился ко мне:

– Рэн, ты правда этого хочешь?

И тут я поняла, что хуже меня никого нет, ведь в сердце ни секунды не сомневалась над ответом – «да». Это слово пронеслось сквозь мои кости, кровь и каждую частичку плоти. Я не хотела причинять боль девочке, но еще меньше хотела причинить боль себе. Наверное, ее жизнь должна была иметь для меня большее значение. Мне следовало сильнее переживать. Но нет.

– Не знаю, – промямлила я.

Однако брат понял, что я вру, и отчаяние от предательства, отразившееся на его лице, ударило меня в десять раз больнее, чем вина за недостаточную тревогу о маленькой девочке.

– Отлично. – Брат вытащил часы и швырнул на стол. – А я не хочу иметь с этим ничего общего.

– Нивен…

– Когда закончишь, найдешь меня.

Он вскочил и вылетел из чайной. Я взяла часы. Лучше бы Нивен попытался нас остановить.

– Ты правда сделаешь это, Рэн? – спросил Хиро.

– Я… Я уже собирала детские души, – выдавила я, теребя хронометр и пытаясь убедить себя, мол, все нормально.

– Но собирать – совсем не то, что убивать. Ты ведь понимаешь?

– Ты хочешь, чтобы я убила ее, или нет? – Я взглянула на него в упор через стол.

Дух-рыбак покачал головой.

– Дело не в моем желании. Какое решение ты ни примешь, я помогу.

– В чем ее суть? – спросила я. – Как…

Я запнулась, представляя убийство девочки, вспоминая гибель других ёкай, и от этой мысли меня затошнило.