Ночь шрамов

Виски на два пальца меньше. Вот и бутылка уже почти закончилась. Веки его отяжелели, подбородок уперся в грудь, руки и ноги повисли, словно мокрые веревки. Надо сначала поспать, а потом поломать голову над ловушкой. Следует немного привести мысли в порядок перед тем, как все продумать. Усталость высосала последнюю кровь из мышц, и Неттл еще глубже провалился в кресло. Глаза медленно закрылись. Нужно быть умным. Нужно быть хитрым. И трезвым. Нельзя позволить Карнивал добраться до него, пока он пьян.

* * *

Он стоял на высокой башне, и перед ним расстилался бледный город, словно кружево из тоненьких шпилей и изящных мостов. Черная луна быстро поднималась на бледном, цвета слоновой кости небе. Потоки темных облаков, бурля и вздымаясь, мчались по горизонту, будто гонимые яростными ветрами, а черные звезды, как дыры прохудившуюся тряпку, покрыли небо.

Улицы пусты. Он был уверен, что остался один, один во всем городе, когда кто-то коснулся его руки.

Рядом стояла Абигайль. Белый саван развевался на ветру; На него смотрели грустные глаза, а холодная детская ручка сжала его пальцы.

– Дип, – сказала девочка.

– Да…

Тогда Неттл разглядел огни. Тепло просачивалось сквозь затворенные ставни, в домах было полно народа. Послышались приглушенные звуки песни и смеха. Но наверху на башне было страшно холодно.

– Армия Ульсиса, – заговорила Абигайль, – ждет своего часа, чтобы отправиться к небесам.

Неттл пожал плечами.

– У тебя все еще есть выбор, – продолжала девочка. – Ты правда веришь, что сможешь победить ее? Если она сама и не заберет твою душу, то отправит ее навечно в ад.

– Большая разница между тем адом и этим? – спросил он. – Я прожил всю свою жизнь в Дипгейте и ни разу не пожаловался. Даже Лабиринт не может быть хуже.

– Айрил бесконечна.

Сердце его сжалось. Абигайль сейчас там. Неттл хотел утешить ее, что там они по крайней мере будут вместе, но это было ложью. Тот, кто оказывается в Лабиринте, обречен навеки бродить в одиночестве по кровавым коридорам в поисках собственной души. Неттл больше не мог смотреть на дочь и поднял глаза к небу. Темная тень проскользнула над головой. Крылья? Рука потянулась к ножу.

– Не надо, – просила Абигайль.

– Не надо чего? – Он спросил так, будто не понял вопроса.

Она только крепче сжала его руку.

– Пожалуйста, па, не делай этого.

Неттл освободил руку.

– Не надоедай. Уходи. – Он чуть не сказал: «Иди нарисуй что-нибудь», и боль еще сильнее сковала сердце.

– Мне страшно, – сказала Абигайль.

Ему так хотелось взять дочь на руки и обнять, но он не мог.

– Не тебе решать.

– Пойдем домой, па.

– Зачем?

10. Секретное место

Спрятавшись за высокими церковными шпилями, из нагромождения крыш пробивалась заросшая плющом башенка. Когда-то украшенная арками макушка давно обрушилась, но горгульи, твари с львиными лапами, крыльями и клыками, все еще сидели, крепко вцепившись когтями в остатки каменных столбов. Плесень разъела их хмурые морды, пушистый мох покрывал крылья. Крошечные белые цветочки проросли из каждой трещинки между кривыми пальцами, но бесстрашные звери по-прежнему несли свою бессонную вахту.

Дилл уселся на опрокинутом камне, распустив крылья и грея перышки в теплых лучах заходящего солнца. Малюсенькие птахи порхали вокруг.

– Это оно?

– От тебя такая же тень, как и от этих. – Рэйчел стояла в обнимку с горгульей и погладила зверя по голове.

Дилл оглянулся на свою тень, и глаза начало щипать.

– Красный значит «смущенный», да?

Он чувствовал, как цвет сгущается.

Рэйчел глубоко вздохнула и уставилась мимо него, мимо каменных обломков и шпилей храма.

– Я на этой башне с самого детства не была. Мне позволяли без спросу бродить по храму, пока отец был здесь. Вот это всегда было моим любимым местом. – Она не спеша обошла ангела, смахнув пыль с равнодушной горгульи. – Тогда здесь было почище. – Девушка осторожно дотронулась до перьев. – И ты можешь на них летать?

– Мне запрещено. – Дилл сложил крылья.

– Но ты наверняка пробовал. Я бы попробовала.

– Кодекс это запрещает. Нас теперь защищают воздушные корабли, яды, убийцы. – Он сделал ударение на последнем слове. Рэйчел, даже если и заметила это, не подала виду.

– Они боятся, что ты попросту улетишь?

– Правила есть правила. – Дилл пожал плечами.

– Ничего глупее ты сказать не мог?

Дилл надулся. Рэйчел снова провела рукой по перьям ангела, и тот прижал их к спине еще сильнее. Его не раз одолевало желание летать, но священники рано или поздно узнали бы об этом. Им всегда удавалось разнюхать обо всем, что бы он ни натворил.

– Мои глаза… – начал ангел.

– Красные.

– Зеленые, когда я чувствую вину или мне стыдно…

– Как и мои.

Он невольно улыбнулся.

– Ты всегда чувствуешь себя в чем-то виноватой? – Улыбка пропала, как только Дилл заметил выражение ее лица.

– Прости, – вздохнула Рэйчел. – Люди говорят, у спайнов нет чувства юмора. И по-моему, они правы. Мне нужно просто вести себя как обычный человек. – Она присела на корточки рядом с Диллом, сделав вид, будто не знает, что сказать дальше.

Дилл тоже не знал.