Ночь смерти

— Держите меня в курсе. — Ева отключила связь, подняла голову и встретилась взглядом с Рорком. — Он до нее добрался. Очень хочется думать, что Ринг попала в дорожную аварию или наняла кого-нибудь из эскортного агентства для рождественского приключения, прежде чем поехать к родителям. Но я знаю — она у Палмера. Мне нужны номера телефонов остальных людей из списка.

— Минуту.

Один номер Ева знала наизусть. С бьющимся сердцем она набрала домашний номер доктора Миры. На звонок ответил ребенок.

— С Рождеством! — улыбаясь и хихикая, сказал маленький мальчик. — Это дом бабушки.

Ева удивленно заморгала, решив, что ошиблась номером, но затем послышался знакомый мягкий голос, и на экране появилось лицо Миры. Губы улыбаются, но глаза тревожные.

— Ева, доброе утро. Подождете минутку? Я поднимусь наверх. Нет, милый. — Доктор Мира повернулась к мальчику, который тянул ее за рукав. — Беги, поиграй с новыми игрушками. Я скоро вернусь. Минутку, Ева.

Экран засветился холодным голубым светом, и Ева с облегчением вздохнула. Хорошо, что Мира дома, живая и здоровая, — хотя немного странно наблюдать за невозмутимым психиатром в роли бабушки.

— Прошу прощения. — Лицо Миры вновь появилось на экране. — Не хотела обсуждать случившееся в присутствии семьи.

— Понимаю. Охрана прибыла?

— Да. — Явно нервничая, что случалось крайне редко, Мира провела рукой по волосам. — Им не позавидуешь — сидеть в машине на Рождество. Я пока еще не придумала, как незаметно для домашних провести их в дом. Здесь мои дети, Ева, и внуки тоже. Я должна знать: есть ли хоть малейший шанс, что им грозит опасность?

— Нет, — Ева не колебалась ни секунды, и голос ее звучал твердо. — Это не его стиль. Доктор Мира, вы не должны покидать дом без охраны. Без этих двоих никуда не ходите, ни на работу, ни в кондитерскую за углом. Завтра вам выдадут специальный браслет, и мы будем знать, где вы находитесь.

— Я приму все необходимые меры предосторожности, Ева.

— Вот и хорошо, потому что одна из таких мер — отменить все встречи с пациентами, пока Палмер не окажется за решеткой.

— Это абсурд!

— Вы не должны оставаться наедине ни с кем — ни минуты. И если пациенты не согласны, чтобы вы копались в их головах в присутствии двух копов, то придется вам взять отпуск.

— А вы тоже возьмете отпуск? — Мира пристально смотрела на Еву.

— Я буду делать свою работу. И часть этой работы — вы. Стефани Ринг пропала. — Ева на секунду умолкла, давая собеседнице время осознать услышанное. — Делайте, что вам говорят, доктор Мира, или уже через час вас возьмут под стражу для обеспечения защиты. Завтра в девять мне понадобится консультация. Я сама к вам приеду.

Она отключила связь, повернулась к Рорку, чтобы узнать номера телефонов, и наткнулась на его внимательный взгляд.

— В чем дело?

— Она тебе очень дорога. В противном случае ты обставила бы все гораздо деликатнее.

— Даже в лучшие времена я не отличалась деликатностью. Давай номера. — Рорк выжидал, и Ева со вздохом прибавила: — Ладно, ладно, будь по-твоему. Она мне очень дорога, и я сделаю все, чтобы Палмер не приблизился к ней даже на милю. А теперь давай мне эти проклятые номера.

— Уже на вашем терминале, лейтенант. Загружены в память. Для связи остается только набрать имя.

— Хвастун, — пробурчала Ева, зная, что ее слова вызовут у него улыбку, и отвернулась, чтобы связаться с людьми из списка Палмера.

Убедившись, что все потенциальные жертвы находятся там, где и должны, и что их охраняют, Ева занялась материалами из судебного архива, которые подобрал для нее Рорк.

Целый час она просматривала протоколы и отчеты, а еще час потратила на записи своих допросов Палмера.

— Ладно, Дэйв, расскажите мне о Мишель Хаммел. Что в ней особенного?

Дэвид Палмер, крепкий молодой человек двадцати двух лет с обаятельной внешностью выходца из состоятельной семьи уроженцев Новой Англии, улыбнулся и с энтузиазмом подался вперед. Его голубые глаза вдохновенно сияли. Лицо — кровь с молоком — светилось здоровьем и энергией.

«Наконец кто-то его выслушает, — подумала тогда Ева. — Наконец у него появился шанс поведать миру о своей гениальности».

Теперь она вспоминала, как выглядела три года назад. Ужасная стрижка — в те времена она сама подстригала свои волосы. Ботинки на ногах новые и почти без царапин. На пальце нет обручального кольца.

В остальном все примерно то же.

— Молодая и в хорошей физической форме, — ответил Палмер. — Очень дисциплинированна — и ум, и тело. Бегунья на длинные дистанции, олимпийская надежда. Она знала, как блокировать боль и как сосредотачиваться на цели. Понимаете, Мишель была в верхней части шкалы. А Лерой Грин в нижней. Он много лет затуманивал свой мозг наркотиками. Никакой сопротивляемости разрушительным воздействиям. Потерял контроль еще до того, как почувствовал боль. Его разум сломался сразу же, лишь только он пришел в себя и обнаружил, что привязан к столу. Но Мишель…

— Мишель боролась? Держалась до конца?

Пал мер энергично кивнул.