Ночь сурка

Федор вышел, чувствуя разочарование и досаду — Рубан снова ничего ему не рассказал… непонятно, почему. И он не сумел его убедить…

* * *

…Он пришел первым. Горела центральная люстра; потрескивали поленья в камине. В гостиной уже чувствовалась сырость нежилого помещения. Марго-дубль сидела в кресле в своей широкополой шляпе, сложив руки на коленях, скрестив длинные ноги в черных чулках и туфлях с золотыми пряжками. Ему показалось, что сидела кукла, подавшись вперед, словно пыталась рассмотреть что-то на полу. Или понурившись. Он вспомнил Зою, сидевшую у ее ног… и горящие свечи. У ног и при свечах. Похоже, ритуал? Невольно Федор вспомнил полуобнаженную Наташу-Барби в позе лотоса на заснеженной веранде… Тоже ритуал?

Они приходили, нерешительно стояли на пороге, не глядя друг на дружку, рассаживались на расстоянии. Дим и Наташа-Барби уселись в углу дивана; адвокатская чета — на другом его конце; красный со сна Иван шумно упал в кресло около Федора; под глазом его явственно выделялся сочный синяк. Миша с опухшей щекой сел за стол, закинул ногу на ногу; Елена уселась напротив, Марго — рядом с ней.

Дядя Паша возился с камином; Лиза стояла, прислонившись к двери, — румяная от плиты, в своем пестром фартуке.

Все выжидающе смотрели на Федора. Он скользил взглядом по их лицам, надеясь увидеть… что-то. Тень, ускользающий взгляд, попытку спрятаться за сидящего рядом. Ничего! Пауза затягивалась.

— Можно узнать, в чем дело? — вдруг резко спросил Миша. — Если вы вскрыли опечатанную комнату, значит, у вас есть на то основания. Вам есть что сказать?

— И я бы хотел узнать, на каком основании… — сказал Артур. — Полиция знает? И вообще, почему вы? Кто вы такой? Я звонил друзьям… вы бывший оперативный работник. В каком качестве вы здесь?

Похоже, пошли в наступление.

— Я действительно оперативник в прошлом, — сказал Федор. — Здесь я гость — меня пригласил Леонард Константинович, у нас общие знакомые. Во всяком случае, был гостем до того, как случилось… то, что случилось. Зная, что я обладаю оперативным опытом, он попросил меня разобраться… попытаться разобраться в том, что происходит. Я уверен, что вы хотите того же. Большинство из вас, — добавил с нажимом.

— Что вы хотите этим сказать? — взвилась Елена. — Мы все хотим!

— Кроме убийцы, — ухмыльнулся Дим.

— Заткнись! — крикнула Марго. — Ты сам убийца!

— Ошибаешься, дорогая. Я не убийца.

— Замолчите! — шлепнула рукой по столу Елена. — Еще не хватает подраться.

— Некоторые уже подрались, — заметила Стелла тихо.

— Не твое дело! — огрызнулся Миша.

— Фу, как грубо, — ухмыльнулся Иван. — Извините его, Стеллочка. Мы действительно подрались, если кому интересно. Он обвинил меня в убийстве Зои. А я его! Он ревновал, все видели, ходил с кислой рожей, закатывал скандалы, все слышали, и вообще…

— Ах ты сволочь! — Миша вскочил и бросился к Ивану.

— Перестаньте! — закричала Марго. — Совсем ошизели? И так тошно! Миша! Иван!

Но было поздно. Иван и Миша сцепились в драке. Иван, тяжелый и грузный, ударил Мишу кулаком в лицо, тот, совершив немыслимый кульбит, изо всех сил пнул Ивана ногой в живот. Иван попятился и рухнул на Марго-дубль; кукла с треском разломалась — ноги со стуком упали на пол, руки отлетели в стороны, голова скатилась Ивану на колени. Ошеломленный, он схватил ее и замер, бессмысленно разглядывая кукольную голову, не делая попытки подняться с кресла.

Марго отчаянно закричала, вскочила, бросилась к Ивану и вырвала голову у него из рук; прижала к груди и зарыдала. Миша утирался — лицо его было в крови, из носа сочилась красная струйка. Рассмотрев окровавленные руки, он снова бросился на Ивана. Вскочивший Федор перехватил его на полпути. Миша, рыча, пытался вырваться.

Вдруг раздался грохот разбитого стекла и тотчас дружный женский визг — Елена изо всех сил швырнула в стену графин с вином; по гостиной разлетелись брызги; на стене расплылось багровое пятно и побежали вниз багровые потеки. Артур вскочил, Стелла уткнула лицо в подушку; кто-то машинально утирался рукой, кто-то салфеткой…

— Хватит! — рявкнула Елена. Она была возбуждена и растрепана, на скулах горели красные пятна. Похоже, чувствовала себя на сцене.

Наступила тишина. Дим демонстративно захлопал. На лице его застыла неприятная ухмылка. Наташа-Барби улыбалась неопределенно… как обычно.

— А теперь, если возражений нет, давайте поговорим, — сказал Федор после паузы и выпустил из объятий Мишу. — Сядьте, господа. Попытаемся разобраться, что здесь происходит. Марго, мы ее починим.

— Идиоты! — бросила Марго, возвращаясь на место с головой в руках. Она положила ее на стол — зрелище получилось тошнотворное: красные сердечки на щеках, длинные ресницы и синие глаза, уставившиеся в потолок. Слетевший парик обнажил идеально круглый гипсовый череп с желтыми пятнами клея — там, где он крепился. Им вдруг показалось, что голова… живая, понимает и чувствует…

— Ужас, — прошептала Стелла, сглатывая комок в горле.

— Итак, господа, — сказал Федор, заставив себя отвести взгляд от кукольной головы. — Начнем?

Никто ему не ответил.