Ночь святого Кондратия

Понемногу добив тарелку, Юрий вернулся к мониторам. Зафира уже нашлась. Вместе с теми самыми рыцарями она ехала по пыльной дороге к Третевалю… А сам Третеваль находился в огромном кольце Песчаных. Точно, как поняла Шарлотта утром в гостинице, увидев беженцев, набившихся в город.

И кстати, компьютер почему-то решил, что действия Песчаных разумны… Юрий запросил основания для таких выводов. Искусственный интеллект сообщил: первое нападение Песчаных состоялось почти пятьсот лет назад и было куда слабее и подготовлено намного хуже, чем нынешнее. Юрий не понял, откуда тут вообще подготовка: ну набежали лемминги, и чего? Пока компьютер думал, Дьявол разглядывал спутников Зафиры, выведя изображения крупно.

Самым громким и заметным был усатый богатырь в кирасе-бочке, с моржовыми усами до седла. Насколько удалось записать речь, называли его Пафнутием. А вот рыцарь, за спиной которого на седле разместилась знакомая блондинка, оказался тем самым победителем чернокнижника Жабовара в славном городе Бомоне… Который, помнится, спасся от Песчаных неким героем на ракетном хвосте… Юрий запросил историю событий и кто тогда дежурил. И если тот его коллега забрал в небеса девушку — так ведь эта девушка должна теперь быть на довольствии в базе… Ну и в стазисе, наверняка, вместе с героем… Или тут у каждого девушка в стазисе? И не одна? Одна вахта — одна девушка, вторая вахта — вторая девушка… А он один дурак на всю орбиту?

Хотя на приемке вахты лишних едоков как будто не отмечено. А в стазисе чертова прорва народу, провалившегося в колдовские круги — за тысячу-то лет! И чего было их назад не отправлять? Чтобы там, внизу не рассказали, что ад переполнен?

Вопросы, вопросы. Надо сейчас общий сбор прозвенеть, и пусть объясняются — кто кого припер с поверхности и почему не вернул, где брал.

Одним глазом Юрий смотрел ролик про нисхождение вахтенного на город Бомон — а вторым глазом наблюдал, как Зафира обнимается со своим рыцарем. От которого она сперва пыталась бежать. Ну и вот зачем было столько народу срывать с мест — а его с орбиты? Кто поймет женщин?

Видать, его сменщик в этом плане оказался умнее — он возносился на спасательном ранце к поджидавшему его за пределами видимости катеру — но никакой девушки с собой не брал. Получается, девушку уже потом в легенду вписали, ради красочности. Нравится народу, когда про любовь. А вот, кстати, и отчет регистратора о помолвке… Шустрая Зафира оказалась, поревновать, что ли? Все-таки любовники.

Впрочем, тут в медотсеке еще две таких, которые насчет поревновать фору дьяволу дадут. Сковородой и стилетом. Юрий представил себе герб из сковороды и стилета, выругался и переключился на Песчаных.

С чего компьютер все же решил, что те разумны?

Оказывается, машина предположила, что разум у песчаных роевой. Ну, по виду так и неудивительно. Дыхание там, конечно, не трахеями ни разу — вот биолог пусть порадуется, ему задачка: как насекомые могут большой величины достигнуть. Но как объяснить внезапное развитие мозга? Тут не в величине совсем дело. Если компьютер полагает, что в нынешнем нападении Песчаные действуют, как организованная армия — а пятьсот лет назад вели себя орда ордой… И откуда такой рывок, по меркам эволюции молниеносный? Человеческой еды обожрались?

Разбирая гипотезы, Юрий потерял счет времени и опомнился только от очередного сигнала — уже из медицинского отсека.

— Бокс номер шесть… Легкие ушибы, общая усталость, рекомендация — оздоровительный сон и усиленное питание.

Ну, значит, не дошла до Шарлотты сковородка. Не то пришлось бы воскреситель распаковывать, а это на неделю возни… А что с Константой, ну-ка отчет по боксу девять?

— Легкие ушибы, общая усталость, беременность, срок три биологических недели.

Что? Какие еще три недели?

Какая к черту беременность!!!

Юрий уставился на расшифровку геномаркера зародыша. Челюсть отвисла. Уж свой-то геномаркер он прекрасно помнил!

Глава 17

Поутру мужчины славного Третеваля проснулись, где упали в полночь — то есть, на городской стене. С навесов уже не капало, но лужи после ночной грозы высохнуть пока не успели: солнце поднялось невысоко.

Песчаным это ничуть не помешало. Сколько со стены было видно, долина заполнялась морем панцирей, клешней, торчащих на стебельках глаз. Правда, стебельки были толщиной в ногу взрослого мужика, а глаза шириной с тарелку. Клешни одним движением перекусывали лошадь — или, как убедились на предыдущих штурмах, воина в броне. Первые ряды Песчаных уже лизали стену — с нудным скрежетом; казалось даже, что двадцатишаговой толщины стена вздрагивает под ногами. Хотя, конечно, лизать им было не перелизать — с последнего нашествия прошло пятьсот лет, а напугались горожане тогда изрядно, не пожалели денег на толстенное каменное кольцо вокруг Третеваля.

К верху стена несколько сужалась, но уж основание было… основательное.

Вокруг острова, последней опоры людей, бурлило море чудовищ. Не хотелось думать ни о брошенных в долине домах и пожитках, ни о не успевших под защиту городских укреплений людях и скотине.