Ночь Святого Распятия

Когда мы пришли на место встречи, Чарли уже ждал. Он с ног до головы облачился в черное и благодаря надвинутой на глаза шляпе был почти невидим в темноте. На ногах у него были мягкие туфли на каучуке, так что Арбетнот мог ступать бесшумно, как кошка. Да, решительно, агенты Скотленд-Ярда учитывают каждую мелочь. Не говоря ни слова, мы двинулись в сторону улицы Антонио Сузильо и на перекрестке с улицей Пераль расстались. Чарли и Алонсо пропустили меня вперед, потом, немного подождав, Муакил тихонько пошел следом, а Арбетнот, перейдя на другую сторону, промчался вперед и мгновенно растворился в темноте. Итак, я получил отличное прикрытие и не без удовольствия чувствовал себя в полной безопасности.

Увидев небольшую толпу, собравшуюся у двери "Карабела дель Кристо", я сразу угадал, что нас опять постигла неудача. Группа мужчин что-то оживленно обсуждала, но я, не прислушиваясь, вошел в кафе, хотя заранее знал, что не увижу там Эстебана. За стойкой хозяин заведения громко разговаривал с несколькими клиентами, словно оправдывался. Я навострил уши.

- Да как же я мог заранее угадать такую штуку, hombre? - с жаром вопрошал Бальдонис. - Какой-то малец сказал мне: "Тут один тип просил передать Эстебану, что предпочитает разговаривать с ним на улице..." "Эстебану? Какому еще Эстебану?" - спросил я, ну а парнишка пожал плечами и пошел себе, бросив на ходу: "Мне-то почем знать? Я получил пять песет чтобы передать поручение, и все дела..." Само собой, я понятия не имел, о каком Эстебане он толковал, ну и гаркнул во все горло: "Эй, есть здесь хоть один Эстебан?" Поднялось три-четыре человека. Я спросил: "Кто-нибудь из вас назначал тут, у меня, свидание?" Один, здоровый такой верзила, ответил: "Да, я!" А я его раньше и в глаза-то не видел. Ну да ладно, повторил я все, что сказал тот парнишка: мол, приятель ждет его на улице. Парень малость поколебался, этак задумчиво потер лоб и проворчал: "Не нравится мне это..." Но все-таки вышел, и почти сразу мы услышали крик. Ну а остальное вы знаете не хуже меня... Но, клянусь кровью Христовой, отродясь в нашем квартале ничего подобного не видывали! Да еще в Вербное воскресенье! Бывают же на свете проклятые мерзавцы, для которых нет ничего святого!

- И что же, этого Эстебана ранили? - с самым небрежным видом спросил я.

Кабатчик, как раз собиравшийся выпить, едва не захлебнулся. Он поставил бокал на стойку и, отдышавшись, рявкнул:

- Ранили? Как же! Прикончили на месте - вот что с ним сделали! Останешься жив, когда тебе в шкуру вошло добрых десять-пятнадцать сантиметров железа! И, видать, нож угодил прямо в сердце!

- И кто ж его так?

- Кто?.. Пойди узнай! Ведь не стал же он дожидаться, пока мы подоспеем, окаянный!

Несмотря на всю свою британскую флегму, узнав, что Лажолет нас снова опередил, Арбетнот довольно энергично выругался. Мелькнувший было огонек надежды угас, так и не успев разгореться. Мы мрачно шли по улице Амор де Диос в сторону Сьерпес, как вдруг Чарли вслух задал вопрос, мучивший каждого из нас:

- Кто мог их предупредить?

Мне не хотелось отвечать, ибо я знал, к какому выводу приведут все возможные предположения, Алонсо, наверняка угадав мои мысли, тоже не проронил ни слова. Но Арбетнот продолжал настаивать:

- Между той минутой, когда этот Эстебан передал записку Моралесу, и той, когда Моралес нам ее прочитал, мы имели дело лишь с...

Чарли внезапно запнулся и умолк, словно сообразив, что означают его слова для меня, но я нарочно с вызовом закончил фразу:

- ...с Хуаном и Марией.

Я бы предпочел, чтобы мои коллеги возразили хотя бы из вежливости, пусть без особого убеждения, но оба промолчали, и это молчание казалось красноречивее любых слов. Алонсо подошел и сжал мне руку. Наверняка он хотел показать, что больше не сомневается в виновности брата или сестры, а то и обоих. Мои мечты о счастье рушились самым отвратительным образом. Возле "Сесил-Ориента" мы стали прощаться с Арбетнотом.

- Ну, так на чем порешим? - спросил он напоследок.

Алонсо не хотелось брать на себя ответственность.

- А что об этом думаешь ты, Пепе? - спросил он.

Я знал, какой ответ они хотят услышать, а поскольку рано или поздно все равно пришлось бы прибегнуть к тем методам, лучше уж было удовлетворить их нетерпение сразу.

- Ладно... - буркнул я. - Завтра же всерьез займемся Хуаном, а может, и его сестрой...

Алонсо не стал провожать меня в номер, видимо почувствовав, что мне надо побыть одному.