Ночь Томаса

В мостовой увидел большую прямоугольную металлическую решетку, через которую вода попадала в дренажный коллектор. Ее сработали в ту эру, когда в городах все старались сделать красиво. Чугунные стержни сходились к чугунному кольцу диаметром в четыре дюйма, расположенному по центру прямоугольника. Внутри кольцо пересекала стилизованная молния.

Шорох доносился из-под решетки. Хотя его источник находился в дренажном коллекторе, сам звук более не указывал на текущую воду. Теперь я уже думал, что не похож он и на людской шепот, скорее на шарканье многочисленных ног.

Изящество отлитой в центральном круге молнии произвело на меня впечатление, но я подумал, что олицетворяет эта молния не плохую погоду. Скорее я видел перед собой логотип фирмы-изготовителя, встроенный в общую конструкцию решетки.

Свет замигал через решетку, то есть шел из дренажного коллектора, проложенного под мостовой. Даже мелькнула мысль, что решетка — перфорированная дверца печи.

С высоты моего роста я не мог разглядеть, что же мерцает под землей. Поэтому сошел с бордюрного камня на мостовую, присел рядом с решеткой. Такой звук могли издавать кожаные подошвы, трущиеся о бетон. Скажем, взвод усталых солдат, с трудом волочивших ноги, тащившихся из одного сражения к другому… если бы Магик-Бич находился в зоне боевых действий, а солдаты передвигались под землей.

Я еще ниже наклонился к решетке.

Из нее дул легкий прохладный ветерок, а с ним тянуло каким-то запахом, с которым ранее мне сталкиваться не приходилось, не противным, но необычным. Инородным. И на удивление сухим, если учесть, откуда он поднимался. Я трижды глубоко вдохнул, пытаясь его идентифицировать… потом как-то разом осознал, что от этого запаха волосы вот-вот встанут дыбом.

Когда оранжевый свет появился в третий раз, я ожидал увидеть, как кто-то или что-то двигается по дренажному коллектору. Но каждое мигание отбрасывало тени на закругленные стены, и эти прыгающие фантомы сбивали с толку, мешали разглядеть, откуда берется свет.

Возможно, случайно, не отдавая себе в этом отчета, я коснулся разбитой губы языком или прикусил ее. И хотя ранее она не кровоточила, теперь капля крови упала на тыльную сторону моей правой руки, которая лежала на чугунной решетке рядом с кругом, сцепленным стилизованной молнией.

Еще одна капля упала в щель, исчезла в темноте коллектора.

Моя рука, похоже, по своей воле, полезла в щели решетки.

Вновь внизу запульсировал свет, быстрыми диастолами и систолами,[36] и на стенках коллектора опять запрыгали тени, вроде бы увеличившиеся в размерах, более резкие, хотя я по-прежнему не мог разглядеть, откуда же идет свет.

А вот когда он погас, уступив место тьме, я увидел, что пальцы правой руки тянутся вниз, сквозь решетку.

И с тревогой отметил, что не могу вытащить руку. Что-то большее, чем любопытство, двигало мной, и я вдруг превратился в привлеченного ярким светом мотылька, бьющегося крылышками о лампу, которая может его спалить.

И когда я уже подумывал о том, чтобы прижаться лбом к решетке и получше рассмотреть, что же там, внизу, когда вновь вспыхнет свет, до меня донесся скрип тормозов. Автомобиль, приближение которого я не заметил, остановился на улице, рядом со мной.

Глава 31

Словно выйдя из транса, я поднялся с чугунной решетки и повернулся, ожидая увидеть патрульную машину и пару копов с хищными ухмылками и дубинками в руках.

Но передо мной стоял «Кадиллак (седан) Девилль»[37] модели 1959 года, который выглядел так, будто лишь часом раньше выехал из автосалона. Массивный, черный, с массой хромированных деталей, с характерными ребрами на задних крыльях, он годился и для поездок по автострадам, и для межзвездных полетов.

Женщина, сидевшая за рулем, смотрела на меня через окно дверцы пассажирского сиденья. Стекло она опустила. Выглядела лет на семьдесят пять, а то и восемьдесят, крупная, с синими глазами, розовыми щечками, внушительной грудью. Белые перчатки на руках, маленькая серая шляпка с желтой лентой и желтыми перышками на голове.

— С тобой все в порядке, дитя? — спросила она.

Я наклонился к окну.

— Да, мэм.

— Ты что-то уронил в решетку?

— Да, мэм, — солгал я, потому что не понимал, что случилось… или почти случилось. — Но это ерунда.

Она склонила голову, несколько мгновений пристально смотрела на меня.

— Скорее не ерунда. И ты выглядишь как мальчик, которому необходим друг.

В дренажном коллекторе под решеткой с молнией царила темнота.

— Что случилось с твоей губой? — спросила женщина.

— Разошлись во мнениях насчет певцов. Род Стюарт или Синатра.

— Синатра, — без запинки вырвалось у нее.

— И я так думаю, мэм. — Я посмотрел на ломбард, потом на комиссионный магазин одежды. — Туман меня запутал. Я не узнаю этот район.

— А куда ты идешь?

— В порт.

— Нам по пути. Тебя подвезти?

— Не следует вам подвозить незнакомцев, мэм.

— У всех моих знакомых есть автомобили. Большинство не пойдет пешком до конца квартала даже для того, чтобы увидеть парад слонов. Если я не буду подвозить незнакомцев, то кого мне подвозить?

Я опустился на переднее пассажирское сиденье, захлопнул дверцу.