Ночь упавшей звезды

-- Вам повезло, что встретились с нами, а не с элвилин, -- проговорил Дамиан, чеканя слова. -- Мы обеспечим вам безопасный проезд до Сатвера. Наши дела здесь закончены, на время.

Рыцарь Олекса хохотнул. Хлопнул по холке всхрапнувшего декстриера.

-- Рысь чует, что ли? Али короедскую вонь сзади нанесло?

Дамиан поглядел на него сверху вниз, как на собачье дерьмо.

-- Надо было и этих сжечь с их халупами и мужиками, -- не унимался Олекса. -- Разве от воющих девок да дитев будет настоящая казнь?

-- И прочих добить, -- вмешался монах в лиловом балахоне. -- Ибо жили мирно с бесовским семенем, язычниками и неверными, и их не прогнали, и в Орден не донесли.

Он провел пальцами вдоль лба.

-- Людей не вижу смысла трогать, отец Дит, -- ледяным тоном отозвался рыцарь Дамиан. -- Ибо даже священники дают попущение, в ордалианскую веру элвилин обращая, что есть ересь и гнусь. В последнем ордонансе первосвященного...

-- Что стало с деревней? -- в глазах мевретт Мадре сверкнула ярость.

Я удивилась, что рыцари до сих пор не разглядели его кошачьи зрачки. Хотя... сейчас ведь не полдень... и, может, элвилин могут как-то ими управлять? Или просто обычно уши заметнее?

Брат Олекса звякнул наплечниками:

-- Что сталось... короедские халупы пожгли, самих -- кого в колодце потопили, кого повесили. Баб с детишками с собой ведем для показательной казни в Сатвере...

-- Нет.

-- Что "нет"?

-- Вы ответите за моих людей.

Мадре не орал и не сплетал заклинание, как сплетают узор. Просто воздух просеки вдруг заледенел. С граба над нами упал скрученный сухой листок. Декстриер Олексы застриг воздух передними ногами, а кряжистый рыцарь тяжело брякнулся оземь и больше не встал. Я же, в два движения вбив басселард в подбородок рыцаря Дамиана и выдернув из ножен его меч, коленями послала белого вдоль колонны. Сианн на Гвиллеме рванулся следом, выхватывая палаш. Одрин с Лери скакали за нами.

Все заняло секунды.

Мы миновали всадников -- оруженосцев в кольчужных рубахах, кнехтов в чешуе, вооруженных копьями и буздыганами; сбившихся в единую плотную массу; миновали рыцарей, надрывающих горло, крича команды, которые никто не мог выполнить; священников в лиловых рясах, скрывающих доспехи, и так же безнадежно взывающих к Судии. Стоптали мохнатых здоровенных, псов, скулящих точно щенки; проскочили вдоль телег с награбленным скарбом: тканями, бочонками с осенним медом, связанными курами, овцами и поросятами; кадками с зерном и звериными тушами; привязанными к телегам коровами; вопящими возчиками и тяжеловозами, неожиданно для себя встающими на дыбы; с хрустом, воем, ором и лязгом... И достигли сбитых в стадо, связанных пленных. Смели конями редкую цепочку арбалетчиков, частью положили, частью разогнали стражников, что сбивали пленных в кучу копьями и прижимали павезами. Одрин заклинанием сжег веревки. Пленники с криком рванули в разные стороны, мазнув по зрению ветром; заскользили среди веток крушины и бузины, рябинника, окаймлявших просеку, ныряя в чащу. Мы бы тоже ушли на скаку -- кони, взяв разгон, словно стелились по дороге над камнями, выбоинами и корнями. А змея ордальонского войска была чересчур тяжела, чтобы развернуться и что-то противопоставить нашему бегу. Даже пара арбалетных болтов, вжикнув, лишь срезала ветки у нас над головами.

Если бы не конный арьергард. Еще одно копье -- полный десяток: рыцарь, оруженосец, кнехты с серпами и арбалетчики. Наши кони, не приученные для боя, осеклись, испуганно попятились. А сзади уже набегала охрана пленных, оставшаяся без работы и потому обозленная. Набегала, легко неся ростовые павезы и выхватывая мечи.

Самых ретивых мой жених встретил короткой злой молнией. Не только ведьм он умел затыкать и молоко воровать на замковой кухне.

Быть может, мы бы и прорвались.

Но булава скользнула вдоль белокурого затылка Одрина, окрашивая его кровью. Я мимолетно посетовала, что он без шлема, хотя... прицельный удар смял бы череп вместе со шлемом и подшлемником.

Сианн, отбросив палаш, подхватил отца.

Рыцарь, что командовал замыкающими, наконец, перестал вертеть головой, выглядывая на деревьях элвилинскую засаду, и выкрикнул приказ. Нас явно сочли лучшей добычей для ритуального сожжения в Сатвере и стали окружать и теснить, не кидаясь за беглецами.

Гвиллем Алиелора взвился на дыбы, молотя передними копытами, в щепки разбив пару щитов, но кто-то сунул копьем ему в брюхо, и младшего мевретта за ногу поволокли с седла.

С визгом: "Алер!" -- Сябик слетел с пегушки, отбивая себе колено. Жалко взвыл, но вой тут же перешел в раздраженное шипение. Кто мог шарахнуться -- шарахнулись. Потому что из глаз серенького мальчишки вдруг ударили снопы серебра, и мир потек вокруг него, изменяясь. Опалил горячим ветром, и вот вместо мальчишки взрывает когтями дорогу, шипит так, что закладывает уши, вертится вокруг себя, дергая раздвоенным хвостом, чудовищная птица Симург.