Ночь в Новом Орлеане

Я же истратил все боеприпасы. Три четверти гранат были брошены в одного только ангела и только благодаря удаче, мне удалось от него отбиться. Они оказались намного сильнее, чем я мог представить.

В пулемете закончились все патроны, а шестеро из восьми оленей уже пожертвовали собой. А остальные были уже близки к этому.

И впрочем, все было вполне прекрасно. Силы ангелов таяли с каждой секундой и те стремительно отступали вглубь своей крепости. В конце концов, после очень долгой и изнурительной битвы, последние из них окружили исполинское здание, где, по видимому, и заседала персона нон-грата, из-за которой началось этот сыр-бор.

На здание, которое напоминало один сплошной шпиль, было предпринято несколько атак. И ни одна из них не была удачной. Среди моего войска понеслось негодование – пробить столь тщательную оборону крылатых ветеранов оказалось практически невозможным.

И тут, я подкатил рукава своей красной накидки, которая вся была залита кровью, но казалась чистой, и сам пошел в атаку. Те засмеялись и дали мне подойти поближе, а когда расстояние оказалось достаточным, бросились на меня. И их всех сдуло массивным потоком ветра. Они направили на меня всю свою энергию, но для меня она не была опасной. Я вызвал смерч, который не мог надолго задержать ангелов, но мог сбить их строй и дать мне несколько секунд для удара. Воспользовавшись моментом, я вторгся во дворец.

То, что стало с моими глазами, когда я вошел в зал, где, по всей видимости, и заседал главный объект поклонения миллиардов христиан, можно было сравнить с процессом приготовления яичницы.

«Зал» оказался размерами в четыре раза больше моей скромной гостиной. Ничего готического и изысканного там не было. Это совсем не шло в соотношение исполинских размеров здания. Как это воспринимать я и не знал. До чего скромными могут быть боги.

Иисус сидел и смотрел на меня сквозь темные очки и курил сигару. Это не совсем политкорректно для христиан, так что, кто хочет, может представить картину так, как он сам этого хочет.

Заметив меня, он тут же выплюнул сигару на пол и снял очки, но встать с высокой табуретки (а не с массивного трона, как ожидалось), он не пожелал. Рядом с ним, а точнее, в углу, стояла личность без лица, больше всего напоминавшая чуть загоревшего, низкорослого Слендера, в коричневом пальто и полосатой рубашке.

– Зачем так грубо? – начал говорить пророк, – серьезно! Мог бы просто постучать! Зачем же дверь выбивать. Я даже приказал своим воинам: если к стенам крепости подойдет человек и вежливо попросит войти, то немедленно приведите его ко мне. Архангелы яростно протестовали и я угробил четыре дня на то, чтобы убедить их. И, как оказалось, напрасно. Обязательно было повторять судьбу Рима в пятом столетии. Я-то думал, что в это цивилизованное время, некромант избавит меня от своего вандализма. А нет.

Все это он произнес с горечью и сильным упреком, как будто я был его нашкодившим учеником, а не жестоким захватчиком, разбившим его войско и пришедшим, чтобы взять его в плен. Но не успел я поразиться такой наглостью, как он поднял голову и произнес:

– Хотя, с другой точки зрения, даже очень хорошо, что ты развязал всю эту военную кампанию. Во-первых, потому что здесь очень скучно и не каждый день удается повод хорошо с кем-то подраться. Единственным развлечением здесь считается игра в теннис, в которой я стал уже мастером. Правда, я немного разочаровался в ангелах. Как-будто не был молодым. Я думал, что уж если ты такой вандал, то они хотя бы дадут тебе историческую трепку, перебив половину твоего войска, чтобы знал! А они и десятую часть не осилили, слабаки! Во-вторых, ты принудил мое воинство сражаться. Позор, конечно, да и только. Но как-никак оборона. Значит, я тоже принимал в этом участие, пусть даже тем, что не помогал тебе разбить ангелов. Теперь, вся компания богов не будет считать меня сумасшедшим, а это явно упрощает задачу.

Сказать, что я был удивлен, означает ничего не сказать. Из-за бедности моей речи, я не могу описать ни свои ощущение, ни выражение своей физиономии, так как аналоги подобных случаев отсутствуют в мировой истории. Я думал, что стоит мне ворваться, как на меня обрушится весь гнев небес и мне предстоит сразиться со столь грозным и сильным соперником, надеясь, разве что, только на Пельменя в качестве группы поддержки. А они, силы небес, оказывается, даже рады меня видеть и готовы были вступить в бой со своими же защитниками только для того, чтобы сэкономить затрачиваемое мною время. И правильно сделали, что не вступили! Не готова еще моя психика к таким Кафкам на завтрак.

Не понимая, что говорить, но осознавая, что обязан что-то сказать, я произнес то, что первым промелькнуло в голове:

– А кто этот мужчина… женщина… человек в углу?

Иисус посмотрел на фигуру, стоявшею в углу и не вмешивавшуюся в происходящее.

– Может, объяснишь гостю сам? Я даже не знаю, с чего начать.