Ночь в особняке у Берии. Из романа «Тёмные воды души моей»

Любитель и знаток грузинского вина слегка преувеличивал, но конечно не мог знать, что шестьдесят лет спустя региону будет присвоен Законом статус аппелласьона, то есть территории с чётко очерченными границами, с особенной экосистемой, приемлемой для выращивания винограда. Поэтому право производить оригинальное Хванчкара принадлежит только этому региону. — Попробуй и ты поймёшь, что лучшего вина ты ещё не ведал.

Николай Павлович принял бокал и повторив манипуляции Берии, пригубил волшебного напитка, — да-а, сладостно протянул он, причмокивая, — не зря в 1907 году это вино завоевало почётный жетон короля Бельгии Леопольда Второго!

— О-о? — Маршал искренне удивился. — Откуда такие познания?

— Ну, я тоже люблю грузинские вина, — уклончиво ответил генерал, — однако должен напомнить, что в то время, это сказочное вино, носило имя Кипиановское, в честь князей Дмитрия и Ливана Кипиани.

— Я в восхищении! — Лаврентий Павлович захлопал в ладоши, — удивили, Николай Павлович.

С наружи послышался какой-то шум и следом пистолетный выстрел.

Полковник Саркисов загородил маршала спиной от выхода и схватился за наган. — Не волнуйтесь, товарищ маршал, там достаточно охраны, но с Вашего разрешения я проверю.

— Конечно, Рафаэль Семёнович.

Полковник стремительно удалился.

— Так, что Вы говорите, генерал — удалась Вам имитация взрыва? — первый заместитель председателя Совета министров СССР был спокоен и даже легкомысленен, — поверил крот? Надо чтобы поверил. Пусть толстяк потирает руки. Он думает, что всех умнее и прозорливее. А мы тем временем запустим червей в другую сторону. Пройдут, говоришь под Марианской впадиной.

— Так точно, пройдут. Но мы пока не решили проблему связи. Доставить, летучего червя на позиции мы можем. Скорость полёта в плотной среде примерно сорок километров в час. Правда ещё надо над траекторией поработать. Зафиксировать под конечной целью на нужной глубине и ввести в состояние спячки. По мере необходимости подать сигнал и активировать заряд. Подъём с горизонта 250–500 метров займёт полторы-две минуты. Защититься невозможно. Из-под океана недалеко от побережья максимум четыре километра. При чём в основном уже в жидкой среде. Это примерно шесть минут. Среагировать конечно можно, но реально что-то противопоставить? Нет! А если параллельно активизировать заряды под основными центрами принятия решений противника, а также в океане, создав цунами и одновременно Йеллоустонскую кальдеру, то полагаю шансов у противника никаких не будет.

— Сколько же надо крылатых червей, для осуществления задачи такого объёма? Пока нереально? — маршал прищурившись разглядывал порозовевшее лицо генерала.

— Пока не реально, товарищ маршал Советского Союза, но мы над этим работаем. Даже если дислоцировать все задуманные изделия по плану, активировать их в нужный момент мы пока не сможем. Радиосигнал глушится естественной толщей земной коры. Нужны прорывные решения.

— Так ищите их. Что вам для это надо? Кстати, Иосиф Виссарионович давал Вам год. Год уже прошёл. Понимаете, о чём я?

— Так точно. Мы работаем над новой технологией передачи сигнала. Сейсмической. Или гравитационной как говорит Серго.

— Серго?

— Да, Ваш сын. Молодой, но очень толковый учёный. У него есть прорывные идеи. В том числе и по управлению ракетами в разных средах и в пустоте. Но Вы вероятно осведомлены. Он защитил на этой теме докторскую. И получил Сталинскую.

— Да, да. Припоминаю.

— Товарищ маршал Советского Союза, разрешите доложить? — в комнату строевым шагом вошёл личный телохранитель.

— Да, тише ты полковник, чего орёшь то? Разбудишь всех.

— Поймали, — перешёл он на шёпот.

— Ну и кто он? И чего хочет?

— Какой-то мелкий инженер. С плакатом стоял перед домом. Требует встречи с Вами. Ну мы его поправили… немного, — телохранитель показал сжатый кулак.

— Ты, что полковник? Забыл? Я же запретил применять насилие к задержанным! Ежовщина закончилась! — Берия повернулся к генералу Ясеневу, — нет Вы видели, Николай Павлович? Они не выполняют мои приказы! Каково? А потом люди валят всё на меня, мол злой Берия всех истязает. Вон говорят, что граждане, двигаясь перед моим домом переходят на другую сторону улицы — боятся, что их схватят и упекут в тёмные казематы. А этот значит с плакатами митингует?.. А ну давай его сюда.

— Товарищ маршал, может не надо? От Греха. — Робко предложил полковник Саркисов, — мало ли? Хлопот же потом не оберёшься. Ну его придурка.

— Ты, давай ещё поучи меня, что делать. Выполнять живо.

Полковник козырнул и вышел с озабоченным лицом.

Маршал показательно поморщился, — видишь, Николай Павлович с кем приходится работать. Бестолковость и неисполнительность внутри, паталогическая ненависть и незатухающее стремление к провокациям с наружи. Особенно старается, не спит ночами, переживает, наш дорогой друг Уинстон. Тот просто исходит пеной, так беспокоится за нас. Впрочем, вы прекрасно знаете, он не любит никого. Мстит всему человечеству за детскую нелюбовь матери.