Ночь в особняке у Берии. Из романа «Тёмные воды души моей»

Дама в халате игриво развернулась, — да? Ну тогда прошу всех пройти за обеденный стол.

Появилась Марфа с высоким фарфоровым чайником в руках. Мужчины неспешно переместились к длинному столу в центре, накрытому белоснежной льняной скатертью.

— А Вы что же? — обратилась она к застенчивому нарушителю ночи, оставшемуся сидеть в сторонке, — Вы тоже пожалуйте, не стесняйтесь.

Сослуживец Берии младшего, второй раз за ночь подал голос: — нет, благодарю. Я здесь лучше… побуду… Не беспокойтесь пожалуйста.

— Нет, нет, Алексей давай за стол, — Серго потянул товарища за предплечье, — маршал же приглашает нас всех. Так папа?

— Разумеется! Присаживайтесь товарищ инженер. Не хотите говорить, не надо. Вас никто не принуждает. Просто мне было бы полезно понять за что вы хотите меня убить? Я искренне не понимаю, почему на меня пытаются повесить дохлых собак? Мне приходится защищать страну и её граждан от врагов, всех мастей. От шпионов, бандитов, предателей. И, наверное, иногда проявлять избыточную жёсткость… Но нам объявлена война… Другая война. Холодная. И эта война гораздо сложнее, хитрее, изощрённее горячей. Здесь, казалось бы, свои, стреляют в спину, а чужие могут протянуть руку. На этом — невидимом фронте, в чести ложь. Наветы — норма. Удары исподтишка — доблесть. Здесь перевёрнутый, зеркальный мир. А зеркала бывают и кривые. Может и Вы смотрите в кривое зеркало? И видите в нём то, чего нет?

— Лавруша, — Нино ласково положила руку на плечо мужа, — ну что ты разошёлся? Просто он ещё не всё видит, потому что недостаточно информирован. Молодость! Юношеский максимализм! Ты забыл, дорогой себя в его годы.

Лаврентий Павлович положил свою ладонь сверху, — да, наверное, ты права, — задумчиво произнёс он, — ты знаешь, а ведь в его годы я уже успел послужить Родине в контрразведке Азербайджанской Демократической Республики… Да…и поработать нелегалом в Грузии, раскидывая сеть резидентуры. И даже «понежился» в кутаисской каторжной тюрьме. Да — а… — печально покачал он головой поджав губы, — сколько мне было? Двадцать?

— Двадцать один, — поправила его супруга.

— Вот видишь? — обрадовался хозяин дома, — а теперь я главный злодей. Не удивлюсь если скоро меня запишут в террористы или того хуже в шпионы. Германские.

— Да, ладно, товарищ маршал, — вмешался генерал Ясенев, — это уже перебор.

Невдомёк генералу, что всего через два с небольшого месяца именно так и случится. Правда, обвинят маршала в шпионаже на английскую разведку.

— И действительно, — поддержала генерала Нина Теймуразовна, — давайте о чём-нибудь другом, мужчины! А? О любви! Не возражаете, товарищ маршал? — она весело поцеловала супруга в редеющий затылок.

— Если женщина просит… — улыбнувшись пожал плечами польщённый супруг.

Марфа принялась разливать чай, достав из буфета чайные пары, — а я знаю кто такая Зоя Фёдорова, — торжественно заявила невестка маршала и хитро взглянула на продолжающего стоять в сторонке рядом с её мужем, побледневшего соратника.

— Да-а? — заинтересованно подключилась Нина Теймуразовна, — и кто же это? Почему Вы юноша скрываете от нас свою возлюбленную?

— И действительно, Алексей, — Серго дружески подтолкнул товарища к общему столу, — расскажи дамам о своей любимой, они страсть как любят послушать истории неразделённой любви.

Юноша с померкшими глазами подчиняясь давлению присел у краешка стола, но продолжал хранить молчание.

— Ну же, Алексей, — супруга Серго налив чай в очередную чашку придвинула её стойкому юноше и уселась напротив, подперев ладонью щёку в нетерпеливом ожидании.

Нина Теймуразовна расположилась рядом и протянула через стол неразговорчивому мальчику сладкий пряник, — попробуйте! Этот печатный пряник сделан по старинному рецепту семнадцатого века на ржаной муке и талой воде. С добавлением сливочного масла и мёда. Вашей девушке бы понравился. Где она Ваша Зоя? Не стесняйтесь, здесь все свои. Правда Лавруша?

— Да и правда, Алексей… Максимович, что вы скрытничаете? Зачем же Вы тогда сюда рвались? Вы же хотели со мной поговорить? Так что же? — Пожурил по-отечески упёртого юношу, Лаврентий Павлович, — говорите, мы Вас внимательно слушаем.

Алексей машинально принял сладость из протянутой руки яркой женщины и произнёс, негромко не поднимая глаз и даже как будто отворачивая лицо, — я видите ли рассчитывал приватно… если можно?

— Да как же теперь приватно? — громко, командирским голосом ответил Берия, — Вы видите, что Вы натворили? Уж говорите, как есть. Вместе разберёмся.

Молодой инженер напрягся, набрал воздуха и покачав головой выдохнул, — не могу я так…извините и положил на стол аппетитный кулинарный шедевр фабрики Гречихина.

Послышался вздох разочарования, — тогда может Вы позволите Марфушеньке высказать свою версию, пожалуйста, — попросила вежливо супруга маршала. — И если она угадает, то Вы расскажете нам подробности.

Юноша отрицательно замотал головой, — нет, нет, не надо. Вы всё не так поняли. Она не моя девушка. Она… просто я… я не готов обсуждать это в такой аудитории. Я бы всё же просил аудиенции… товарищ Берия.