Ночь ворона, рассвет голубя

– Что ж, меня уже один раз ложно обвинили именно в этом.

Катьяни вспомнила суд, и ее рот наполнился горечью.

– Подумай о том, что сделал Бхайрав и что он еще может сделать.

– Ты уверена, что обереги сломаны? – спросила Атрейи.

Катьяни кивнула:

– Вторжение яту уничтожило обереги. Чтобы восстановить их, потребовалось бы куда большее мастерство, чем есть у Бхайрава. Даже Хемлата не смогла бы этого сделать.

– Я должен спросить своего брата, – сказал Дакш. – Наш отец ни за что бы на такое не пошел.

– У него никогда и не было нужды делать что-то подобное, – сказала Катьяни.

– Ты предполагаешь, что яту согласятся нам помочь, – сказала Атрейи. – Но каждый раз, когда они заключали договор с людьми, это заканчивалось для них трагедией.

– Они согласятся помочь нам, потому что без них у нас нет надежды на успех, – сказала Катьяни. – Я пообещала, что если когда-нибудь буду в состоянии это сделать, то верну им их землю. Это может быть и одним из условий освобождения Бхайрава.

Варун вышел из пагоды и направился к ним.

– Айрия Дакш, твой старший брат хочет тебя видеть.

– Он вышел из уединения? – спросил Дакш.

– Пока нет, но он почувствовал твое возвращение, – сказал Варун.

Дакш посмотрел на Катьяни.

– Тебе лучше пойти со мной. И вам двоим тоже.

Пока они шли к пагоде, Атрейи объяснила Варуну идею Катьяни. Как и ожидалось, он был ошеломлен.

– Но яту чудовища, – запротестовал он. – Мы не имеем с ними никаких дел.

– У Ачарьи было с ними соглашение, – сказала Катьяни. – У Парамаров тоже есть с ними договор. У Чанделов был такой же договор, но они его нарушили. Никто не может быть удивлен этому больше меня, но если вы заглянете в историю Бхарата, вы найдете множество примеров взаимодействий людей и яту.

– Они, конечно же, не святые, – предупредил Дакш. – Совсем наоборот. Думайте о них как о наших дальних родственниках, со всеми теми недостатками, что могут быть у людей, но десятикратно сильнее. Нельзя забывать об этом в ходе переговоров.

– И помните, что для многих из них люди – это, по сути, пункт в меню, – сказал Варун.

Катьяни закатила глаза:

– Я с трудом могу забыть.

Уттам сидел посреди лекционного зала в позе лотоса, окруженный цветами, мечами, тарелками с фруктами, подсвечниками и глиняными чашами с водой. Его лицо бороздили морщины горя и изнеможения.

Они трое опустились на колени и поклонились ему.

– Айрия Уттам, я сочувствую вашей потере, – сказала Катьяни. Ее пронзила боль, как за него, так и за саму себя. Ачарья должен был быть здесь сейчас. Без его угрюмого присутствия все было не так.

Уттам устало ей улыбнулся:

– Дакш рассказал мне, что ты сделала. Спасибо тебе за то, что спасла жизнь моему брату.

Она сглотнула:

– Я позволила вашему отцу умереть.

Он наморщил лоб:

– Ты могла бы спасти его?

Она покачала головой:

– Я поклялась даян, что при следующей встрече не буду вмешиваться. Это была цена, которую я заплатила за то, что смогла спасти его при первой встрече.

– Тогда ты сделала единственное, что могла, – сказал Уттам. – Наш отец понял бы. Он сказал какие-нибудь последние слова?

– Он велел мне сдержать свое обещание, – сказала она.

Лицо Уттама смягчилось, и он взглянул на Дакша.

– Что-нибудь еще?

Она поколебалась и сделала шаг вперед.

– Когда он умер, у меня было видение. Я видела, как они с даян исчезли, и на их месте появились стоящие рука об руку мужчина и две женщины, одетые в голубые робы гурукулы. Они стояли ко мне спиной, поэтому я не видела их лиц.

Дакш выдохнул:

– Ты мне этого не говорила.

– Я не знаю, было ли все это на самом деле, – сказала она.

К тому же Дакш тогда был слишком зол и слишком сильно скорбел, и у нее не было возможности поговорить с ним об этом. Возможно, он даже мог решить, что это ложь в утешение. И только теперь, в присутствии его брата, она могла рассказать все как есть.

– Возможно, мне это привиделось. Но теперь они нашли покой – все трое.

Глаза Уттама загорелись.

– Это нужно отпраздновать.

– Прости, брат, но я не собираюсь праздновать то, что стал сиротой, – сказал Дакш ломким голосом.

Его боль пронзила ее до глубины души. Уттам потянулся вперед и сжал его плечо.

– Смерть – это конечная истина тела. Ты думаешь, мы будем жить вечно?

– Он был силой добра в этом мире, – пробормотал Дакш, опуская глаза. – А теперь он ушел.

– Тогда нужно убедиться, что мы достойны называться его потомками, – сказал Уттам с теплотой в голосе. – Но давайте поговорим о более насущных вещах.

– Сколько еще вам нужно оставаться в уединении? – спросила Катьяни.

– Я не знаю, – сказал Уттам. – Некоторые ритуалы просты. Я только что завершил один из них, чтобы все оружие в гурукуле теперь было верно мне. Но другие займут больше времени. Например, отношения с деревьями и духами природы были непростыми даже в лучшие времена. Прямо сейчас в лесу царит хаос. Многие духи ранены или спрятались. Потребуется время, чтобы вернуть их доверие и заставить нас выслушать.

Атрейи наклонила к нему напряженное лицо.

– Стрела, которой был сожжен лес, принадлежала Бхайраву.

Уттам тяжело вздохнул:

– Я подозревал, что она принадлежит одному из наших учеников. Я надеялся, что ошибаюсь.