Ночь заканчивается рассветом ( Бонус к первой книге "Дочь княжеская" )

Эрм послушно протянул руки. Запястья оплела «лоза», ещё один из артефактов Опоры. Полуживая тварь, сковывавшая не столько физические конечности, сколько собственно ауру на предмет магических всплесков. Очень хорошо. Поможет придержать клокотавшую на грани бешеного взрыва ярость…. Главное, чтобы старый враг доставил во дворец к Хедарму вместо того, чтобы прикончить прямо на месте.

— Иди. И без глупостей!

Нет, не будет Двахмир убивать на месте! Ему же необходимо восстановить справедливость, а сделать это можно только в ближайшей Опоре, а ближайшая — на Поющем Острове. Ослабленная отсутствием верховного мага, между прочим. Новый если и прибыл уже на замену бесславно сгинувшей Таволе, то всяко в должность за трое суток вступить не успел. Инициация Опоры длится не один день, не два, и даже не десяток, и всё это время она уязвима…

— Зря ты отпустил меня тогда, — сказал за спиной Двахмир.

Спина непроизвольно ёжилась под взглядом бывшего друга. Вот как всунет нож под лопатку, медленно так, не до смерти, а чтобы помучился… Справедливость справедливостью, но отчего бы не посмотреть на кровь?

— Зря отпустил, говорю. Надо было довести дело до конца.

— Ты-то довёл бы, — усмехнулся Эрм, тянуло обернуться, но он сдерживался, не желая доставлять врагу удовольствие.

— Конечно, — заверил его Двахмир. — Проигравший плачет! Так было всегда. А ты дрогнул. Отпраздновал слабака и труса. Себе на беду, Эрмарелленеш, себе на беду. Мог бы жить. А теперь умрёшь. Угадай, на что именно потрачу «резерв», сотворённый из твоей жалкой душонки?

— Не дождёшься, — угрюмо пообещал Эрм.

И больше не сказал ни слова.

Двахмир провёл пленников и своих людей через широкую арку магического портала, которую организовал на первом же попавшемся ровном месте. Эрм хорошо знал теперь цену таким порталам. Сколько детей сгинуло в Опорах, чтобы наполнить Силой один — единственный проход для двадцати семи человек?.. Он шагнул в арку, ощутил слабый ветерок на коже, отдавшийся где-то вдалеке эхом детского смеха, и вновь едва удержал плавящий душу пожар, взмолившись всем небесам сразу: не сейчас! Ещё не время!

И его молитва была услышана.

Выброс не случился.

* * *

Комнатка была маленькой, тошнотворного цвета разбавленной наполовину водой крови, с узкой решёткой-входом от пола до потолка. Сколько их было здесь, таких клетушек, сколько прошло через них жертв, в последней тщетной надежде веряивших, что сейчас ворвутся и спасут… Вот прямо сейчас!

Спасать Эрма была некому, он прекрасно это понимал. Отдавал себе полный отчёт, где находится. И грызло душу сомнение: а ну как наместник не придёт? Кто знает, что могло стукнуть в его голову. Мог ведь отмахнуться. Бросить через плечо: «Кончайте с ним». И забыть.

Эрм вспомнил худое вытянутое лицо Хедарма, его вкрадчивый тихий голос, мерзкие рыбьи глаза. Придёт! Обязательно придёт. Не упустит безродный выскочка случая поглумиться над аристократом крови, последним из своего дома!

Ожидание смерти хуже самой смерти. Особенно когда рвётся из ненадёжных уз громадная Сила… Нельзя! Ещё не время!

Шаги. Эрм поднял голову: наконец-то. Но увидел всего лишь Двахмира… Одного. Он остановился напротив решётки, стоял, смотрел.

— Народ превыше всего? — спросил у него Эрм, чуть усмехаясь.

— Народ надо всем, — привычной фразой отозвался тот.

На воротнике его куртки висела палочка «резерва», и Эрм вдруг очень остро ощутил заключённую в нём душу. Пошло взаимное узнавание, — ласковое море другого мира, детский смех, родовое поместье на побережье… В груди ворохнулся ком тяжёлой злобы: Двахмир, чтоб его живьём черви сожрали, раздобыл где-то «резерв», созданный в смертный час маленькой сестры Эрма!

Он правильно понял взгляд пленника, погладил артефакт, усмехнулся. Спросил:

— Ты убил Рахсима?

— Я, — не стал отпираться Эрм.

— А Таволу?

— А Таволу не я. Но я, так сказать, поспособствовал. Что, херовато без них, верно?

— Справимся, не переживай.

Эрм чуть усмехнулся. Сказал:

— Кто бы сомневался.

Помолчали. Тишина давила. Обострёнными до предела чувствами Эрм воспринимал магический фон, исковерканный и искажённый Опорой, и с потрясением думал, как же он жил раньше. Жил, не замечая разлитого вокруг ужаса. Жил, считая этот ужас привычным распорядком вещей…

— Подставить братца твоего было не просто, — сообщил вдруг Двахмир. — Но я справился. Год почти ухлопал на это, веришь?

Эрм стиснул зубы. И почему не удивлён? Давно следовало догадаться, чьих рук дело.

— Мне даже награду дали, — хохотнул Двахмир. — Представляешь? За отвагу!

Упивается. Да уж. Вспомнился Канч сТруви, спасавший живых, вспомнилась младшая его, Фиалка, ставшая тварью ради будущего своего народа. И кто же здесь тварь, если так разобраться?