Ноченька (СИ)

Я тихо ждала продолжения, но Сева молчал, все так же держа мои руки в своих. Он упрямо хмурился, явно споря с самим собой, отвернувшись и пронзая взглядом туман, словно надеялся разглядеть там ответы на все свои вопросы.

А я все еще смотрела на него.

У меня было чувство, что я, наконец, хоть немного понимаю, почему Сева казался не таким, как все. Нежеланный ребенок, колдун со способностями, которых он не просил, ставших его наказанием, мальчишка, отчаянно мечтающий о любви. Отсюда и все эти едкие замечания. Когда ты чувствуешь себя одиноким – тоска пропитывает все вокруг.

Маска. Защита.

Севе приходилось довольно тяжело. Сейчас это было очевидно. Но поверить, что он был со мной настоящим… не знаю. Это как поверить в существование магии.

Я улыбнулась: все еще мыслю, как потусторонняя.

Небо сегодня было иссиня-черное, словно волосы моего неожиданного собеседника, и сплошь усыпанное звездами. Я запрокинула голову вверх, наслаждаясь прикосновением рук с тонкими пальцами, не стараясь найти объяснение происходящему. Я просто смотрела, поражаясь этой красоте. Казалось, можно достать до неба рукой, прикоснуться к сверкающим холодным точкам. Хотелось забыть о том, кто я такая, кем был Сева. Хотелось стать простой девушкой, потусторонней, по уши влюбленной в парня, который только что признался в своих чувствах. Прижаться к нему и тихо сидеть, уткнувшись лбом в плечо, пока не забрезжит рассвет. Или целоваться до умопомрачения. Все это могло бы стать реальностью, но я не верила в чудеса. Смешно. Колдунья – и не верит в чудеса. Может быть, поэтому у меня так тяжело идет принятие себя и Силы, потому что я все еще не до конца верю во все происходящее? В своенравные избушки на курьих ножках, реальность существования древних богов и старинные обряды, наделенные тайным смыслом?

Но больше всего я не верила в себя. Слишком многого от меня ждали.

Я не верила, что могу стать достойной колдуньей. Что могу кому-то понравиться.

Особенно главному красавцу Заречья.

Во мне не было ничего примечательного, что могло бы заворожить Севу. В конце концов, из нас двоих именно он славился своей неотразимостью и популярностью у женской половины магического мира. Но, Боже, отчаянно хотелось, чтобы все сказанное оказалось правдой. Хотя я и осознавала: Овражкин никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю, не думать об этом совсем в сложившейся ситуации было невозможно.

Интересно, как это – целовать его? Быть с ним? Чувствовать эти руки на своей коже?

Мой скудный опыт отношений с мужчинами сводился к общению с братом и короткому роману со Святославом. Но я отчаянно хотела узнать, каково это быть желанной и любимой. Вот только Сева подходил на роль возлюбленного меньше всего. Я знала, что мириться еще и с завистью всей женской части деревушки не смогу. Хватит разговоров о моей вербовке.

Я с силой замотала головой, прогоняя непрошеные мысли, отнимая руки, сводя их на груди. Готовясь разрушить хрупкое перемирие, воцарившееся между нами после признания. Сева непонимающе смотрел на меня. Он испугался?

Захотелось заплакать.

Я очень хотела верить в искренность Заиграй-Овражкина, но не могла отделаться от мысли, что все его слова не более чем очередная шутка.

Вдох.

Медленный выдох.

– Зачем я тебе? В твоей коллекции не хватает только Водяной?

***

========== Часть 5 ==========

Сева

Мы молчали. Я держал нежные пальчики в своих руках, чувствуя, как наши ладони постепенно согреваются, как девушка, которую я желал больше, чем кого-то еще, расслабляется. Казалось, время остановилось, пока каждый из нас думал о чем-то своем, привыкая к мысли, что мы оба теперь знаем о моих чувствах. Мне не нужно было читать мысли Полины, чтобы понять – она сейчас спорит с самой собой, но то, что ее руки все еще покоились в моих, я счел добрым знаком. Пока она вдруг не сложила их на груди. Я резко поднял на Полину глаза.

– Зачем я тебе? В твоей коллекции не хватает только Водяной?

Холодный, пугающе бесстрастный тон.

Она сейчас всерьез задала свой вопрос?

Я невольно поджал губы. Мне было невыносимо обидно слышать эти резкие слова, и только воспитание не позволило сорваться на грубость.

– Мне жаль, что ты услышала только это, – сухо произнес я, без промедления оборачиваясь коршуном.

Сбежать.

Улететь.

Я никогда не боялся трудностей, но что-то в голосе Полины заставило меня усомниться в себе.

Остервенело работая крыльями, я старался прогнать мысли, все дальше удаляясь от лодки, где оставил Полину. Мне показалось, будто она что-то закричала мне в след, но, похоже, это было только игрой воображения. Полина Феншо ясно дала понять: она не заинтересована во мне.

А может остаться птицей навсегда? Так будет проще для всех. Мои отношения с отцом все равно трудно назвать образцовыми. Кто будет скучать по мне? Зато я перестану думать о Водяной, слившись с разумом птицы.

Я чувствовал боль.

Боль была привычной по отношению к отцу. Но никогда я еще не чувствовал чего-то подобного после слов девушки. Мне не отказывали. Я так привык к этому, что не допускал мысли, будто что-то может пойти не так.

Ошибаться было неприятно.