Ночевка на бегу

Стальной титан дрогнул и замедлил шаги. Могучий манипулятор пошел вверх, прикрывая ладонью шлемовидную голову — так получивший удар человек хватается за больное место. Улицу сотряс чудовищно низкий и угрожающий стон.

— В точку.

Пуля из снайперской винтовки совершенно невероятным образом попала в ствол пушки, имеющий калибр всего в тридцать миллиметров, и заклинила уже досланный в камору снаряд. Выстрел разорвал ствол и подорвал следующие снаряды в ленте. Цепная детонация вывела из строя оба орудия, смонтированные на правом лафете.

Попадание с движущегося автомобиля в такую крошечную цель с расстояния не менее ста метров было просто чудом.

— Вот это да, Курц!!! — ахнула в восторге Канаме.

— Ха, я крут, верно?!

— А я-то считала тебя болтливым хвастуном.

Вебер поперхнулся и не нашелся, что ответить.

— Мы еще далеко не в безопасности, — заметил Соске.

Действительно, хотя враг и лишился половины своих пушек, рассчитывать на второе такое же волшебное попадание не стоило.

Кроме того, стальное чудовище стряхнуло секундную неуверенность и ускорило шаг, преследуя грузовичок. От яростного низкого воя затряслись, бросая тревожные тени, уличные фонари и застонали провода. Это было уже похоже не на творение рук человеческих, но на стихийное бедствие, неотвратимо надвигающееся стальное цунами, грозно заслонившее небо за спиной беглецов.

— Черт возьми... — пробормотал Соске.

27 июня, 02:41 (стандартное время Японии)

Кото, Токио, Япония

Верфь Аками

Ледяная вода, клокочущие вокруг бурлящие пузыри и низкий гул.

Андрей Сергеевич Калинин, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, чувствовал, как его тянут из воды. Грязная вода с нефтяными разводами, плавающий мусор, наклонный бетонный слип… это оказался дальний конец территории верфи, портовые задворки.

Он был совершенно измотан, в плече засела пуля, и кровь стекала с него почти так же обильно, как и морская вода. Последние остатки тепла, казалось, готовы были уйти вместе с ней.

Но кто же вытащил его из трюма тонущего сухогруза, отбуксировал к берегу и выволок на покатую бетонную поверхность? Майор со страшным трудом приподнял голову, чтобы осмотреться.

Смертельно бледная и неподвижная, с ногами еще в воде, позади него лежала Сэйна, обратив лицо к ночному небу.

Она спасла меня.

Нельзя сказать, чтобы Калинин был сильно удивлен. Конечно, это именно ее выстрелом он был ранен в последний раз, но, если вспомнить, как близко она находилась, становилось понятно, что она не могла промахнуться случайно. Она стреляла так, чтобы не убить его — и по собственной воле.

— Думаете… я — ненормальная?.. — едва слышно выдохнула Сэйна.

— Нет, — выговорил Калинин, глядя на быстро расползающуюся из-под ее спины темную лужу. Майор не мог видеть раны, обращенной вниз, к земле, но, судя по скорости кровопотери, Сэйна уже уплыла за грань, откуда человека уже не могла вернуть элементарная первая помощь.

— «Бегемот»… ушел?..

— Да. Ты победила.

— Теперь… это не так уж и важно. Странно… я думала, больше обрадуюсь… — ее голос прозвучал непривычно мягко и мирно. — Его создали, как оружейную платформу для борьбы с бронероботами… собирались вооружить соответственно.

— Размеры делают его слишком неуклюжим и уязвимым.

— Поэтому нам и нужен был Такума… лямбда-драйвер…

В извечном споре меча и щита, снаряда и брони, наступательное оружие всегда оказывалось на шаг впереди. Броня даже такого громадного и тяжелого бронеробота не могла, конечно, выдержать попадания подкалиберного снаряда танковой пушки или гиперзвуковой противотанковой ракеты. Для этой проблемы нашлось неожиданное решение — лямбда-драйвер.

— Его… невозможно уничтожить. Топлива хватит на сорок часов. Пока оно не кончится, никто… не остановит «Бегемота».

— Это зависит от Такумы.

— Я… виновата перед ним, — выдохнула Сэйна. — Его память… она вся в прорехах. Случилось так, что он принял меня за свою сестру. На самом деле… он ее убил, своими руками. Так… я смогла его использовать.

Калинин ничего не ответил.

— У меня никогда… никогда не было семьи… — ее слова таяли, ускользали, подобно легкому облачку пара на губах. — Всегда… одна.

В ушах отдавался далекий гул канонады. Привет неотвратимо накатывающейся грозы.

— Вы… так и не спросили… — прошептала Сэйна.

— Что?

— Почему я… не убила вас.

— Могу предположить, — спокойно ответил майор.

Возможно, он напомнил ей о ком-то дорогом из прошлого, или Сэйна инстинктивно страшилась порвать последнюю нить, связывающую ее с миром живых. С тем самым миром, который отверг ее. Может быть, это был страх исчезнуть бесследно, неосознанное желание передать на краю бездны свои воспоминания, память о себе? Вручить их тому, кто останется жить.

Но важны ли были причины? Любая из них заставляла сердце горько и тоскливо сжиматься.

— Терпеть… этого не могу… Говорите… будто видите меня насквозь… — простонала она.

— Прости, — в его голосе была только искренняя печаль.