Ночи безумные. Русская любовная лирика XIX века

Ты говоришь: моя душа – загадка,
Моей тоски причина не ясна;
Ко мне нежданно, словно лихорадка,
По временам является она.

Загадки нет. И счастье, и страданье,

И ночь, и день – все, все тобой полно,
И без тебя мое существованье
Мне кажется бесцветно и смешно.

Когда тебе грозит болезнь иль горе,

Когда укор безжалостный и злой
Читаю я в твоем холодном взоре,
Я падаю смущенною душой.

Но скажешь ты мне ласковое слово —

И горе все куда-то унесло…
Ты – грозный бич, карающий сурово,
Ты – светлый луч, ласкающий тепло.

К.Р. (Великий князь Константин Константинович Романов) 1858–1915

* * *

Поймете ль вы те чудные мгновенья,
Когда нисходит в душу вдохновенье,
И зародившись, новой песни звук
В ней пробуждает столько тайных мук
И столько неземного восхищенья?
Те приступы восторженной любви,
Тот сокровенный творчества недуг —
    Поймете ль вы?..
И всю любовь, все лучшие стремленья,
Все, что волнует грудь в ночной тиши,
И все порывы пламенной души
    Излил в свои стихотворенья…

Но если бессознательно порою

Высокий долг поэта позабыв,
Пленялся я чарующей мечтою,
И звуков увлекал меня наплыв, —
Не осудите слабости случайной,
Души моей поймите голос тайный.
Что может ум без сердца сотворить?
Я не умею петь без увлеченья
И не могу свои творенья
Холодному рассудку подчинить!..

13 июля 1882

Стрельна

* * *

Принцессе Елизавете Саксен-Альтенбургской

Я засыпаю… Уж слабея и бледнея,
    Сознанье еле властно надо мной,
И все еще, как наяву, дрожа, немея,
    Я вижу образ твой перед собой.

За мной смыкаются действительности двери,

    Я сплю, – и в царстве призраков и снов
Ты мне являешься, пленительная пери,
    И звуки ласковых я слышу слов.

Я просыпаюсь, полн волшебных впечатлений,

    К тебе протягиваю руки я, —
Но расступилися уже ночные тени,
    Уж воцарилося сиянье дня.

И пронеслися мимолетные виденья…

    И целый день с томлением, с тоской
Я темной ночи жду, – жду грез и усыпленья,
    Чтоб хоть во сне увидеться с тобой!

9 октября 1883

Мраморный дворец

* * *

Растворил я окно, – стало грустно невмочь, —
    Опустился пред ним на колени,
И в лицо мне пахнула весенняя ночь
    Благовонным дыханьем сирени.

А вдали где-то чудно так пел соловей;

    Я внимал ему с грустью глубокой
И с тоскою о родине вспомнил своей;
    Об отчизне я вспомнил далекой,

Где родной соловей песнь родную поет

    И, не зная земных огорчений,
Заливается целую ночь напролет
    Над душистою веткой сирени.

13 мая 1885

Майнинген

Летом