Ночи дождей и звезд

Вонни слегка встревожилась. Ее ведь не могут привлечь за то, что она дала ему морфий, тем более раз доктор Лерос обо всем знал и всячески в этом содействовал.

– Он оставил тебе все.

– Но у него же ничего не было! – вылупилась на него Вонни.

– Он был вовсе не беден. Полгода назад он пришел ко мне составить завещание. Все завещано тебе. Его домик, его мебель, его сбережения…

– Ничего себе, сколько заботы! – изумилась Вонни. – Дом, мне кажется, пускай забирают его соседи. У них много детей, им нужно место. Я с ними поговорю.

– Ты не спросила про сбережения, – серьезно продолжал Такис.

– Разумеется, ведь у бедного Николаса их, считай, и не было, – ответила Вонни.

– Он оставил тебе более ста тысяч евро, – произнес Такис.

Опешив, Вонни уставилась на него:

– Этого не может быть, Такис, не было у него ничего, он жил в лачуге…

– Все было в банке, часть в акциях, часть в наличных. Мне пришлось подождать, пока все будет подсчитано, прежде чем сообщить тебе.

– Но где же он взял столько денег?

– Судя по всему, это тоже наследство.

– Но почему, ради всего святого, он не взял эти деньги и не потратил их на себя? – Она стала злиться на покойника за то, что он жил в нищете.

– О Вонни, давай не про институт семьи. Это самое странное изобретение человечества. Кто-то оскорбил кого-то в каком-то колене. Не спрашивай меня, я все равно не знаю. Но получилось так, что Николас к этим деньгам не притрагивался. А теперь все это твое.

Она промолчала.

– И это правильно, Вонни. Никто не заслуживает этого больше, чем ты. Ты ухаживала за ним так, как никто не мог.

Она сидела неподвижно, глядя перед собой.

– Что планируешь – отправишься путешествовать, вернешься в Ирландию?

Она все еще сидела в потрясенном молчании.

Такис не привык к такому поведению Вонни.

– Конечно, необязательно сразу принимать столько решений. Я организую все переводы, как только ты все обдумаешь и скажешь, как хочешь поступить с деньгами.

– Такис, кажется, я уже все обдумала. Ты как считаешь?

– Конечно. – Он сел напротив нее, лицом к окну, глядя на площадь.

– Сначала скажи мне: эта чокнутая Мария перекрыла движение транспорта или как?

– Нет, она прекрасно держится, закладывает довольно крутые повороты, но пока что все хорошо. Другие машины стараются отъехать от нее подальше, – сказал Такис, подтягивая к себе блокнот, чтобы записать инструкции.

– Я и пальцем не коснусь этих денег. Пусть лежат там, где лежали. Домик, как я и сказала, пусть возьмут соседи, но я бы хотела, чтобы они сочли, будто им его оставил лично Николас. И я хочу составить завещание…

– Очень разумно, Вонни, – тихим голосом произнес Такис.

Вообще-то, он не находил это разумным, но это не его дело.

– Я завещаю все, что имею, включая свою сувенирную лавку, свою квартиру и наследие Николаса, моему сыну Ставросу.

– Извини?

– Ты слышал меня.

– Но ты же не видела его столько лет. Он так и не приехал, несмотря на все твои мольбы.

– Ты собираешься составить для меня завещание, Такис, или мне поискать другого нотариуса?

– Подготовлю на подпись завтра в это же время. И приглашу пару человек засвидетельствовать подписание.

– Спасибо. И я полагаю, все это только между нами?

– Да, Вонни. Только между нами.

– Хорошо. Пойду спасать Айя-Анну от Марии. – Она поднялась.

Выходила пошатываясь, заметил Такис, стоя у двери и наблюдая, как к ней подбежала Мария.

– Я поняла: надо крутить руль не туда, куда думаешь! В противоположную сторону! – воскликнула она торжествующе.

– Что бы ты ни думала, Мария…

– А чего хотел Такис? – спросила она.

– Помочь мне составить завещание, – сказала Вонни.

– Я скучал по тебе, – сообщил Томас Эльзе, когда та взошла по побеленной лестнице в его квартиру.

– И я по тебе. Прощайте, ленивые деньки в Калатриаде. – Она чмокнула его в щеку и прошла в гостиную. – Как красиво, – добавила Эльза, указывая на маленькую вазочку с полевыми цветами.

– Хотел бы похвалиться, что я ходил на холмы собирать их для тебя, но на самом деле цветы принесла Вонни. Вместе с приветственной запиской для нас обоих. – Он передал ей маленькую карточку.

– Выходит, она знает?

– Мне кажется, она поняла это раньше нас, – с сожалением сказал Томас.

– Интересно, что она думает?

– Ну а ты взгляни на цвет! Это же явный знак одобрения!

– Явный; и, похоже, он также означает, что мы подписались на такую же беспорядочную и сложную жизнь, как у нее, – согласилась Эльза.

– Беспорядочную?

– Ты взгляни на нас! Слышала, что все во вселенной происходит в свое время. Но для нас все чертовски несвоевременно, тебе не кажется? Ты качнулся в одну сторону, я – в другую.

Томас потянулся к ее руке.

– Мы разберемся, – пообещал он.

– Я знаю, – с сомнением в голосе произнесла она.

– Правда, мы разберемся с этим вместе, – настаивал Томас.

– Да, вместе, – сказала Эльза уже с большей уверенностью.