Ночи «красных фонарей»

Кроме Совы, все чувствовали себя в таком виде удобно и привычно. Сова, единственный из них, никогда не служил в регулярной армии, но скоро привык к такому одеянию, облачившись в него вместе с остальными на конспиративной квартире перед выходом. Иногда он даже шутил. Йен намазал себе черным гримом лоб, щеки и подбородок. Датчанин повернулся к своему другу и придирчиво его оглядел. Сова выглядел как боец отряда специального назначения. С креплений на его десантном жилете свешивались гранаты, на бедре была закреплена пистолетная кобура, с правого плеча свисал автомат, в карманах жилета лежали запасные обоймы, на шее болтался прибор ночного видения «трилукс». Завершив осмотр, Йен удовлетворенно кивнул, но Сова жалобным голосом произнес:

– Кризи запретил мне брать с собой плейер.

Прошло несколько секунд, пока до датчанина дошло, что это шутка.

* * *

В роще все сидели на корточках. Кризи указал на Макси, потом сделал жест рукой в сторону виллы. Макси бесшумно растворился в темноте. Лучшего разведчика для осмотра виллы и прилегавшей к ней территории среди них не было. Пять лет Макси служил в элитной части родезийской армии «Скауты Селоуза». Он мог совершенно спокойно проскользнуть в десяти шагах от бродячего слона и остаться незамеченным. Кризи поднял крышку часов и посмотрел на люминесцентный циферблат. Было четверть одиннадцатого. На исходные позиции они решили выйти в самый последний момент.

* * *

Макси вернулся без четверти одиннадцать. Он проскользнул между Кризи и Гвидо и прошептал:

– Я насчитал семерых охранников – четверо стоят на постах, трое обходят территорию. Все с автоматами. С другой стороны виллы, возможно, есть еще люди. Территорию окружает каменная стена высотой около восьми футов. Проводов системы сигнализации нет. Внутри я пробрался почти на сотню метров в направлении виллы и часовни. Там нет ни ловушек, ни капканов, ни собак. Приглашенные собираются. Я видел семерых – троих мужчин и четырех женщин. Между виллой и церковью нет освещения, хотя я заметил, что дорожка между ними может быть освещена двумя прожекторами, которые сейчас выключены. Кроме того, над дверями с внешней стороны тоже установлены лампы. Через стрельчатое окно церкви был виден горящий внутри красный свет. Не исключаю, что это от цветного стекла окна.

Кризи слегка наклонился и взглянул на Гвидо. Когда тот заговорил, в темноте блеснули его белые зубы.

– Мне не нравится, что мы не знаем, как обстоят дела с другой стороны виллы.

– Мне тоже, – ответил Кризи и снова взглянул на часы. – Через двадцать минут мы разделимся на две команды и пойдем к вилле. Займем позиции до того, как они двинутся от виллы к церкви. Это даст Макси время, чтобы обойти дом с другой стороны и посмотреть, что там делается. – Он легонько хлопнул друга по плечу и сказал: – Потом вернешься сюда и расскажешь, что там происходит. Если придется корректировать планы, у нас еще останется в запасе минут двадцать.

* * *

В трех километрах от места разговора, на небольшой поляне метрах в двухстах от узкой проселочной дороги, в командной машине сидел полковник Марио Сатта. Тут же в ряд выстроились еще шесть автомобилей – три крытых джипа, еще одна легковая машина и два бронированных микроавтобуса, в каждом из которых сидело по двенадцать карабинеров. Рядом с Саттой был его заместитель – капитан Брисчи, который нетерпеливо похлопывал себя по колену.

– Полковник, почему мы все еще сидим без дела? – спросил он. – Мы же знаем, что Джардини уже дома, возможно, сейчас ужинает вместе с женой.

Сатта обернулся и посмотрел на капитана. Надеясь, что его честность соответствует закрепившейся за ним репутации и что он достаточно сообразителен, полковник пустился в объяснения:

– В такого рода делах, капитан, иногда приходится отступать от правил. Вполне возможно, что наш друг Джардини держит компрометирующие его документы дома. Если мы позвоним в дверь, пока семья ужинает, он, его жена, дети или кто-нибудь из прислуги будут иметь достаточно времени, чтобы их уничтожить. Поэтому я предпочитаю дождаться, когда в доме все разойдутся по своим спальням и заснут. Тогда мы сможем выломать дверь, и, еще до того, как все, кто есть в доме, успеют продрать глаза, мы уже будем искать документы в его кабинете.

– А как мы узнаем, что он уснул? – спросил капитан.

Сатта вздохнул. Видимо, заместитель его был все же туповат.

– Наши люди наблюдают за домом со всех сторон, – продолжал он терпеливо объяснять. – Они доложили, что свет горит только в окнах первого этажа. Как только там погасят лампы и зажгут свет наверху, нам сообщат по рации. Когда и наверху свет погаснет, мы сможем сделать вывод, что все засыпают. Полчаса спустя мы ворвемся в дом.

Нет, туповатым капитан не был.

– А что случится, – спросил он, – если какая-нибудь лампа будет гореть наверху всю ночь? Может быть, кто-то из членов семьи страдает бессонницей, захочет почитать книгу или посмотреть видео?

Сатта улыбнулся.

– Ну, тогда мы подождем часиков до двух и потом все равно сделаем то, что положено.