Ночи нет конца

Когда мы вернулись в кают-компанию, вошел вестовой и сообщил, что меня желает видеть командир субмарины. Следуя за матросом, я поднялся по трапу в центральный пост. Отстав от меня на несколько шагов, шел доктор Бенсон. Коммандер Суонсон ждал меня у двери в радиорубку.

– Доброе утро, доктор. Выспались?

– Пятнадцать часов проспал. Так что вполне. И завтрак был превосходный. Что-то случилось, командир? – Я был уверен, что-то произошло: на губах Суонсона не было улыбки.

– Пришла депеша, касающаяся дрейфующей станции. Через несколько минут ее расшифруют, – сообщил Суонсон, но я догадался, что содержание радиограммы ему известно.

– Когда же мы успели всплыть на поверхность? – поинтересовался я, зная, что после погружения субмарина утрачивает связь с внешним миром.

– А мы и не всплывали. Корабль находится на глубине порядка трехсот футов.

– Так как же вы умудрились получить радиограмму?

– Времена меняются. Чтобы передать депешу, нам и теперь приходится всплывать. Что же касается приема, то радиограммы можно получать и на максимальной глубине погружения. Где-то в штате Коннектикут установлен самый мощный в мире передатчик, работающий на сверхнизких частотах. Это позволяет ему вступить с нами в контакт так же просто, как обычной радиостанции – с надводным судном. Пока депешу расшифровывают, я вас представлю членам экипажа.

Командир познакомил меня с моряками, находившимися в центральном посту. Что касается Бенсона, то и с рядовыми, и с офицерами он обращался одинаково. Наконец командир остановился около сидевшего за перископом офицера, похожего на учащегося старшего класса.

– Это Уилл Рейберн, – проговорил Суонсон. – Обычно мы на него не обращаем внимания, но, когда оказываемся подо льдом, самым главным лицом на корабле становится штурманский офицер. Мы заблудились, Уилл?

– Мы находимся вот тут, командир. – Он указал на крохотную светящуюся точку на карте Норвежского моря, находившуюся под стеклом штурманского стола. – С помощью гирокомпаса и КИНС место корабля определяется абсолютно надежно.

– Что это за зверь такой – КИНС? – спросил я.

– Это сокращение обозначает «корабельная инерциальная навигационная система», доктор Карпентер, – объяснил мне Суонсон. – Когда-то этот прибор использовали для управления межконтинентальными ракетами. Теперь он модифицирован для навигационных целей и применяется на подводных лодках, главным образом атомных. Не стану объяснять, как он работает: Уилл даст мне сто очков вперед. Если ему удастся заполучить вас в качестве слушателя, он вам голову заморочит своими россказнями.

– Такая скорость вас устраивает, доктор? – взглянув на карту, спросил меня командир лодки.

– Глазам своим не верю.

– Мы вышли из залива Холи-Лох раньше, чем я рассчитывал, еще семи не было, – признался Суонсон. – Я хотел было произвести несколько погружений для дифферентовки, но это оказалось излишним. Выяснилось, что даже без двенадцати торпед в носовой части корабля дифферент субмарины на корму незначителен. Мы и прибавили ходу…

Взяв у вестового шифровку, он умолк на полуслове и начал неторопливо читать. Затем, резко вскинув голову, отошел в дальний угол помещения. Когда я подошел к нему, на его лице по-прежнему не было улыбки.

– Прошу прощения, – проговорил Суонсон. – Майор Холлиуэлл, начальник дрейфующей станции… Вчера вечером вы сказали, что он ваш близкий друг?

Во рту у меня пересохло, и я только кивнул. Взяв из рук командира радиограмму, я прочитал ее текст:

«В 09:45 по Гринвичскому времени британский траулер „Морнинг стар“, принявший первое сообщение со станции „Зет“, получил еще одно, которое сложно разобрать. Согласно этой радиограмме, майор Холлиуэлл и трое других членов личного состава станции получили тяжелые травмы или погибли… Кто именно погиб, неизвестно. Еще несколько человек, сколько именно, неизвестно, получили сильные ожоги и обморожения. Понять что-либо о наличии продовольствия, топлива и об атмосферных условиях из-за слабого сигнала невозможно. С трудом удалось установить, что оставшиеся в живых участники экспедиции находятся в одном бараке, но из-за погодных условий не могут перемещаться. Отчетливо прозвучало слово „пурга“, но какова скорость ветра и температура воздуха, нам неизвестно.

„Морнинг стар“ неоднократно пытался вступить в контакт со станцией, но подтверждения о приеме получено не было.

По просьбе британского адмиралтейства „Морнинг стар“ покинул район рыбного промысла и направляется к паковым льдам для использования в качестве поста связи. Конец сообщения».

Сложив листок, я протянул его Суонсону, который снова произнес:

– Очень сожалею, Карпентер.