Ночи нет конца

– Что? – воскликнул он совсем иным тоном, с трудом поднимаясь со стула, как делал это всегда, когда желал произвести впечатление. – Отправитесь на их поиски? Вы с ума сошли, сударь? Какие могут быть поиски? Темно, хоть глаз коли. Ну уж нет, я и так потерял много людей. Категорически запрещаю вам уходить.

– А вам не пришло в голову, что у них попросту отказал мотор? Что их относит ветром и они могут замерзнуть, пока мы тут сидим и точим лясы?

– Я об этом подумал и считаю, что поломка лодочного двигателя исключена. Перед началом экспедиции все моторы были капитально отремонтированы, а Юнгбек, насколько мне известно, превосходный механик. Такой вариант отпадает.

– Я все равно пойду их искать.

– Хочу напомнить вам, что моторная лодка принадлежит киностудии.

– А кто мне помешает ее взять?

– Вы отдаете себе отчет… – брызнул слюной Отто.

– Отдаю, – ответил я, устав от Джеррана. – Я уволен.

– Тогда и меня увольняйте, – произнес Конрад. Все повернулись к нему. – Я отправляюсь с доктором Марлоу.

Иного я от Конрада и не ожидал. Ведь это он организовал поиски Смита сразу после нашей высадки на остров. Спорить с ним я не стал. Я видел, как Мэри Стюарт, положив руку на его локоть, с тревогой смотрела на молодого человека. Уж если ей не удалось его отговорить, зачем же мне стараться.

– Чарльз! – внушительно произнес Джерран. – Хочу напомнить вам, что вы подписали контракт…

– Плевал я на ваш контракт, – ответил Конрад.

Не веря своим ушам, Отто уставился на взбунтовавшегося актера и вдруг, плотно сжав губы, круто развернулся и отправился к себе в комнату. После его ухода все разом заговорили. Я подошел к Графу, который в задумчивости потягивал свой коньяк. Тот вскинул на меня глаза и безрадостно улыбнулся.

– Если вам нужен третий самоубийца, мой дорогой…

– Давно ли вы знакомы с Отто Джерраном?

– Что вы сказали? – Граф на мгновение растерялся, затем, отхлебнув из стакана, ответил: – Лет тридцать с гаком. Это всем известно. Я познакомился с ним в Вене еще до войны. А почему вы об этом меня спрашиваете?

– Вы занимались тогда кинобизнесом?

– И да и нет. – Польский аристократ загадочно улыбнулся. – И об этом указано в анкетах. В те годы, мой дорогой, граф Тадеуш Лещинский, то есть ваш покорный слуга, был если не Крезом, то, во всяком случае, состоятельным человеком и главной финансовой опорой Отто. – Снова улыбка, на этот раз веселая. – Как вы считаете, почему я являюсь членом правления кинокомпании?

– Что вам известно об обстоятельствах внезапного исчезновения Хейсмана из Вены в тридцать восьмом году?

Веселой улыбки как не бывало.

– Итак, этого в анкетах нет. – Я помолчал, ожидая ответа, и, не получив его, добавил: – Берегите свою спину, Граф.

– Мою… что? Спину?

– Да, ту часть тела, которую так часто поражают острые предметы или летящие с большой скоростью тупые. Неужели вы не заметили, что члены правления компании «Олимпиус» мрут один за другим, словно от эпидемии? Один лежит в хозяйственном блоке, другой в своей спальне, еще двоим грозит опасность, если только они уже не погибли в волнах. Почему вы считаете себя удачливее остальных? Остерегайтесь пращи и стрелы, Тадеуш. Неплохо бы предупредить Нила Дивайна и Лонни Гилберта, чтобы опасались того же. Во всяком случае, в мое отсутствие. Особенно это касается Лонни. Буду рад, если вы проследите, чтобы он без меня не выходил из этого помещения. Очень уязвимое это место – спина.

Помолчав несколько секунд, с бесстрастным выражением лица Граф произнес:

– Честное слово, не понимаю, о чем вы толкуете.

– Ни минуты в этом не сомневался, – ответил я, похлопав по объемистому карману его малицы. – Он должен лежать здесь, а не валяться без пользы у вас в комнате.

– Что должно здесь лежать, скажите ради бога?

– Ваш пистолет типа «беретта» калибром девять миллиметров.

Произнеся эту загадочную фразу, я подошел к Лонни, ковавшему железо, пока оно горячо. Рука его, державшая стакан, тряслась мелкой дрожью, глаза остекленели, но речь была, как обычно, понятна и отчетлива:

– И снова наш рыцарствующий лекарь скачет кому-то на выручку, – продекламировал Лонни. – Не нахожу слов, дорогой мой, чтобы описать, какой гордостью наполнено мое сердце…

– Оставайтесь в помещении, пока меня не будет, Лонни. Не выходите отсюда. Ни единожды. Пожалуйста. Обещаете? Ради меня.

– Боже милостивый! – воскликнул Лонни и громко икнул. – Можно подумать, мне грозит опасность.

– Так оно и есть. Поверьте, это сущая правда.

– Мне грозит опасность? – искренне изумился Гилберт. – Кто может желать зла бедному, старому, безвредному Лонни?

– Вы будете поражены, узнав, сколько человек желает зла бедному, старому, безвредному Лонни. Забудьте свои проповеди насчет врожденной доброты человека и обещайте, твердо обещайте нынче вечером никуда не выходить!

– Это для тебя так важно, мой мальчик?

– Да.

– Тогда ладно. Положив эту скрюченную руку на бочку с отменным ячменным виски…