Ночи нет конца

– Вчера вечером мы оказались перед фактом, что периметр предприятия смехотворно прост для преодоления; не представит труда для подрывников и проникновение на сам завод. Оценивая ретроспективно все увиденное, можно сказать, что это просто, как нечего делать. Сколько слабых звеньев ты насчитал, Дон?

– Шесть.

– У меня счет тот же.

– Прежде всего, это драглайны. Они выглядят нерушимыми, как утесы Гибралтара, но фактически они-то и есть наиболее уязвимое звено. Сотни тонн взрывчатки ничего не смогут сделать с утесами Гибралтара, но я могу вывести из строя драглайн двумя пятифунтовыми зарядами, поместив их в то место, где стрела крепится к основанию драглайна.

– Хорошо, если вам удастся подобраться к драглайну, но это вряд ли получится: территория ярко освещается прожекторами, – сказал Бринкман, нарушив молчание впервые за последние пятнадцать минут, и сразу пожалел о своем высказывании.

– О господи! – воскликнул Маккензи, не особенно разнообразя свой репертуар.

– Что вы имеете в виду, мистер Маккензи?

– Я имею в виду, что нет ничего проще, чем выяснить, где находится выключатель или источник питания для прожекторов, и разбить его или, используя новаторский подход, отключить. Я мог бы просто отключить подачу энергии. А еще проще пострелять по лампам из пулемета. Это займет не более пяти секунд. Конечно, если они не из пуленепробиваемого стекла.

– Пяти фунтов технического аматола будет достаточно, чтобы вывести из строя на неопределенный период роторный экскаватор. Потребуется не больше взрывчатки, чтобы позаботиться о мосте роторного экскаватора. Двух фунтов хватит для тарелки сепаратора. Таким образом, это четыре возможных способа. Радиальный стакер тоже представляет лакомый кусок. Если он не работает, «Санмобиль» не сможет отправлять на переработку даже уже складированный битумный песок. Но вероятно, наиболее привлекательны – шестнадцать миль неохраняемой конвейерной линии.

В автобусе повисло напряженное молчание, которое снова нарушил Демотт:

– Зачем рисковать, устраивая диверсию на обогатительном комбинате, если проще и эффективнее просто прервать поток сырья? Трудно продолжать обработку, если нечего обрабатывать. Элементарно. Детская игра. Четыре драглайна, четыре роторных экскаватора, четыре моста экскаваторов, четыре сепаратора, четыре радиальных стакера, шестнадцать миль конвейера, четырнадцать миль непатрулируемого периметра и всего восемь человек, чтобы все это охранять. Ситуация абсурдна. Боюсь, мистер Брэди, способа помешать нашему приятелю из Анкориджа осуществить задуманное не существует.

Брэди обратил холодный взгляд голубых глаз на несчастного Бринкмана и сказал:

– Что вы можете сказать обо всем этом?

– Что я могу сказать, кроме того, что должен выразить согласие? Будь у меня в десять раз больше бойцов, мы все равно не смогли бы ничего противопоставить такой угрозе. – Он пожал плечами. – Мне и в страшных снах не могло привидеться ничего подобного.

– Мы все в шоке. Не корите себя. Вы, служба безопасности, думали, что это добыча нефти, а не война. Каковы ваши обязанности здесь?

– Мы здесь, чтобы предотвращать три нежелательных явления: драки среди рабочих, мелкое воровство и пьянство на территории комбината. Но до сих пор мы очень редко сталкивались с чем-то подобным.

Было заметно, что слова Бринкмана натолкнули Брэди на какую-то мысль.

– Ах да! Беспорядки при стрессовых ситуациях и все такое. – Он обернулся. – Стелла!

– Да, папа. – Она открыла корзинку из ивовых прутьев и вынула из нее фляжку и стопку, наполнила ее и передала отцу.

– Дайкири[18], – сказал Брэди. – Есть еще виски, джин, ром…

– Прошу прощения, мистер Брэди, – встрял Шур, – но компания придерживается очень строгих правил…

Брэди высказался в крепких выражениях относительно строгих правил, которых придерживается компания, и снова обратился к Бринкману:

– Таким образом, до сих пор вас хватало с избытком, и если что случится в будущем, вы обойдетесь своими силами?

– Не совсем так. Тот факт, что нам редко приходится вмешиваться, еще не означает, что мы лишние. Важно наше присутствие. Вы не станете бросать булыжник в витрину ювелирного магазина, если в пяти футах от нее стоит заинтересованный полицейский. Что же касается будущего, я чувствую себя абсолютно беспомощным.

– Если бы вы собирались нанести удар, какое место вы бы сочли наиболее подходящим?

– Лента конвейера в любой точке, – ответил Бринкман, не задумываясь.

Брэди посмотрел на Демотта и Маккензи, те согласно кивнули.

– Мистер Шур?