Ночи северного мая

– Геннадий Трофимович, а вы пойдёте на торжественный вечер? – Сергей решил позабавиться. Ему было всё равно, куда пойдёт товарищ Басов, но он больше не мог переносить тишину. Обстановка в кабинете действовала угнетающе.

Басов поднял голову и посмотрел на Сергея. Это был уничтожающий взгляд. Таким можно убить, придавить и раздавить. Эти глаза способны на всё. Сергей подумал: а с кем живёт этот человек, есть ли у него семья, дети, дом, родители? Ведь был же он когда-то молодым. Или никогда не был? Неужели сразу таким родился?

Они смотрели друг на друга, и обоих испепеляла жгучая ненависть. Басов видел в напарнике представителя блуждающего поколения, которое первым не узнало трудностей, выпавших сполна на долю советского народа. Новое поколение принесёт много горя и без того несчастной стране. А Сергей видел в товарище Басове ярого строителя коммунизма, у которого забрали лопату. Копать уже нечего, земля кончилась, да и копателей настоящих нет. Одни болтуны и несуны. Страну доверить некому. Всю растащили по гвоздикам и досочкам.

– Там ребята на вечер деньги собирают, – пояснил Сергей и уткнулся в бумаги. Басова он больше не боялся. Этот человек может быть неприятным физиологически, но большой опасности он не представляет.

– Я никогда не хожу на общие пьянки!

Москвин ещё ниже опустил голову. Он боролся с естественным желанием поговорить с человеком, сидящим с ним в одном помещении. Он совсем не знал Геннадия Трофимовича. Хороший он или плохой? Как он относится к людям? Спросить бы его, но это невозможно. Товарищ Басов привык к другим вопросам. Капитан не поймёт, о чём его спрашивают. После первого слова поднимется и пойдёт к Петрову жаловаться, а тот обрадуется. Здесь все радуются любой возможности навредить друг другу. Кругом озабочены мыслью кому-нибудь и как-нибудь напакостить. Не выручить, не помочь, только навредить. Спасать не станут, а утопить – это запросто. Сергей поначалу не понимал, почему они так делают, а сейчас всё стало ясно. Любой неблаговидный повод расшевелить болото, вытащить себя из ряски и тины придаёт сотрудникам видимости цельности существования. Появляются интерес и любопытство, мигом проходит сонливость. Сергей мысленно одёрнул себя. Это была запретная тема. О ней нельзя думать. Даже во сне. Пусть все поступают друг с другом, как хотят. Лишь бы самому не впасть в общий психоз.

– Ты знаешь, Серёга, – раздался глуховатый, но вполне доброжелательный голос товарища Басова, – в управлении создали отдел по борьбе с преступлениями в идеологической сфере.

Москвин почти прилип к столу. Он решил, что ослышался, ну не может товарищ Басов разговаривать нормальным голосом. Нет, не может. Ветеран всех режимов по состоянию души не способен на проявление человеческих эмоций. У него их попросту нет.

– В какой-какой сфере? – С трудом выдавил из себя Москвин.

– Идеологической. – Голос товарища Басова стал более уравновешенным, а сам капитан слегка как бы приподнялся над столом, несмотря на тяжёлый вес.

– Она так и называется? – всё больше удивлялся Москвин.

– Да, она так и называется. Отдел будет бороться с антисоветскими проявлениями среди молодёжи и студентов. Не хочешь туда пойти?

– Да кто меня возьмёт-то? – воскликнул Сергей и взмахнул рукой: мол, там и без меня тесно.

– А я бы пошёл! – признался товарищ Басов. – Я бы пошё-ё-ё-ёл. Но ты прав, Серёга! Там и без нас с тобой тесно.

Москвина обдало жаром, и в горле привычно разбух горький комок. Сергей помнил, что не произносил последних слов, только подумал, а Геннадий Трофимович словно подслушал мысли. Или подсмотрел? Настоящий ветеран умеет читать чужие мысли.

– Твоего подучётника Петров хочет сделать подсадной уткой!

И стало светло, как в ярко освещённом концертном зале. Так вот зачем столько времени Москвин топтал полы в коммунальной квартире в центре Ленинграда! Всего лишь с одной и единственной целью – направить завербованного агента в среду антисоветски настроенной молодёжи для выявления внутренних врагов. Но Влад Карецкий совсем не годится для такой роли.

– Девки там тоже есть, я знаю, что они давно стучат органам.

День последних известий. Товарищ Басов нарушил многовековое молчание, раскрыв тайны секретных разработок.

– Красивые хоть?

Вопрос прозвучал многозначительно, словно уже предполагал ответ. Сергей тихо злился, не зная, как реагировать на внезапно возникшую говорливость сослуживца.

– Я одну видел, блондиночку, общался с ней. Видная такая! Она раньше к нам в отдел ходила. Теперь по идеологии специализируется.

Геннадий Трофимович снова опал, как осенний лист. Старый капитан заметно прижух и завял, почти прилипнув к столу. В его голосе слышалась тоска. Серей подумал, что Басов тайно мечтает о красивых девушках, заграничной жизни и дорогих иномарках. Вот кто главный предатель советской системы! Пойти бы да наябедничать Петрову. Москвин развеселился, представив физиономию начальника в тот момент, когда у него появится возможность завалить врага народа. Тогда генеральские звёзды сами прыгнут ему на погоны.