Ночи северного мая

Сергей вздрогнул. Нет, не показалось. Кто-то сердито произнёс это пронзительное «Кэр-р». Он присмотрелся к кедру, стоявшему у края закопанной ямы. На ветке сидела небольшая птица. «Это кедровка, – подумал Сергей. – Зимняя птица. Смелая. Она не боится ни голода, ни холода». Неожиданно полились трели. Кедровка пела и наслаждалась звуками. Сергей вспомнил, что именно так звучала речь Влада. Переливчато, бессвязно, чарующе.

И тогда Сергей осознал всю тяжесть этой минуты. Он понял, что утратил самое ценное в своей жизни. Он потерял любовь. Всё, что он скрывал от самого себя, раскрылось под влиянием заливистого пения маленькой птицы, сидевшей на одиноком кедре. И чем больше распевалась кедровка, тем больше осознавал Сергей самого себя. В эту минуту он понял, что всегда любил и до сих пор любит погибшего юношу, как никого и никогда больше любить не будет. И Влад любил его, только боялся признаться в этом. Они оба боялись. И не хотели переступить черту общественного порицания. Не случилось того, что не случилось. В этом заключалась трагедия смерти. Сергей почувствовал, что ощущает Влада, как живого. Он слышит его, осязает и может рассказать ему о себе, своих чувствах, и том, что неотвратимо ушло и уже никогда не вернётся.

Кедровка пела и признавалась всему миру в любви, передавая Сергею огромный дар с того света. Она дарила ему надежду. В оглушительных звуках слышалась кантата вечной любви и вечного признания. И не было ничего постыдного в тех чувствах, от которых бежал, но так и не смог сбежать заблудившийся во времени вечный сирота Сергей Москвин.