Ночи становятся короче

— Хорошо, хорошо, это мы сразу поняли, но не это сейчас главное, — перебил Арпи Михай Надь. — Понимаем, что они дезертировали вовсе не затем, чтобы слушать музыку. Оружие у вас есть?

— Нет.

— А документы?

— Ну, как тебе сказать…

— Значит, нет. Вот это-то и есть главное. С перочинным ножом не будешь бросаться на гитлеровцев. А без документов вы и шагу не сделаете в городе.

— Слушай… Это мы и без тебя знаем. Поэтому мы и пришли к вам, — сказал Лаци. — Ему был неприятен этот парень, который словно хотел показать им свой ум.

— Ребята, давайте не будем спорить, — вмешался Арпи. — И лучше подумаем, что можно сделать.

— Если бы вы были солдатами, я бы достал вам хорошие удостоверения, — пробормотал Каради.

— Но они в гражданском. Достань им лучше оружие.

— Хорошо. Завтра принесу два пистолета.

— А ты, Михай, достань им документы. Ну, например, справки, что они работают на военном заводе.

— Постараюсь!

— Нужно торопиться, а то послезавтра мы хотим провести одну акцию.

Михай Надь встал, надел свое поношенное пальто. Вытащив из кармана большой револьвер, осмотрел его и, сняв с предохранителя, снова сунул в карман.

— Я спешу, — сказал он. — Завтра вечером принесу вам документы. Если не приду — не ждите. Значит, что-нибудь случилось.

— Кто этот парень? — спросил Лаци у Арпи, когда Надь ушел.

— Рабочий. Мы вместе с ним работали на заводе. В одном цеху были: он — электромонтером, я — техником. Он был страшным болтуном и выдавал себя за сочувствующего фашистам. Мне хотелось избавиться от него. Но я не мог ни к чему придраться, потому что работал он хорошо. Я стал следить за ним. В мои обязанности входило проверять пулеметы, которые потом устанавливали на самолетах. Один раз совсем случайно я обнаружил, что он вмонтировал в систему кабель, рассчитанный на более низкое напряжение. По цвету и по сечению он был нормальный, но при работе быстро перегорал. Я очень обрадовался.

«Теперь-то я с этим жуликом рассчитаюсь, больше он не будет отравлять здесь атмосферу!» — решил я. Мне это было на руку. Я тогда регулярно носил на завод листовки, и мне нужно было как-то отвести от себя подозрение. Я сразу же побежал в контору цеха позвать инженера, но на полпути остановился.

«А вдруг кабели поменяли на складе наши же товарищи?»

Я никому не сказал ни слова, но стал следить за этим типом. И в последующие дни он все время монтировал один и тот же кабель. Узнал, что у нас на складе такого кабеля не было. Значит, он его приносил со стороны. В воздухе, когда пилоты начинают стрельбу из пулеметов, кабель перегорает, и «мессеры» остаются беззащитными. Но дело не только в пулеметах: когда кабель перегорает, в электросети самолета происходит замыкание, а к чему это ведет в полете, и говорить не надо.

Придумано все это было по-умному. Теперь-то я догадался, с кем имею дело.

Однажды вечером после работы я подождал Михая у проходной.

— Пойдем выпьем по кружке пива, — предложил я ему. Он согласился.

Зашли в корчму. Надь с удивлением смотрел на меня.

— Хочу вас попросить, коллега, дайте мне рекомендацию в нилашистскую партию, — сказал я ему.

— А зачем вам туда вступать? — удивился он.

— Я думаю, там вам дают кабель, который вы монтируете…

С тех пор мы работаем вместе. Договорились, что никто об этом не узнает.

«Теперь он вон какой храбрый, — подумал Лаци. — Пистолет в кармане носит со снятым предохранителем…»

— У Михая есть документы, выданные ему нилашистами. Он и нам достал неплохие справки. Надь считает, что настало время вступить в борьбу. Достанем документы, оружие — и на улицу. Нас теперь уже шестеро, и кое-какая база у нас есть. Дверь из комнаты горничной ведет во двор, а затем в сад, откуда можно попасть на улицу Погоди. Все это значит, что мы можем свободно входить в дом, нас даже дворник не увидит.

— Послушай, не люблю я громких слов. Но все же скажу, что теперь, кажется, сбудутся мои чудесные сны, мои мечты…

Йене тем временем разговаривал с Йошкой и Каради.

Йошка, младший из братьев Шомошей, был менее выдержанным, чем его старший брат Арпи, который руководил не только братом, но и всей группой. Оба работали на одном заводе: Йошка — чертежником, Арпи — техником. Их отец, дядюшка Шомош, старый металлист, был очень привязан к своим чадам и разделял их взгляды.

Унтер-офицера Лаци не знал.

— Ну что тебе о нем сказать? — Арпи скрутил себе новую цигарку. — Он сын крестьянина, у него ясная голова и трезвый ум. Работает шофером, возит своего полковника.

— Почему он не женится на этой девушке? — спросил Лаци.

— Ждут, пока кончится война, да и начальство его возражает против женитьбы в такое время.

Арпи замолчал. Снял очки и, внимательно осмотрев их, заботливо протер белым носовым платком.

— Собственно говоря, и у нас так обстоят дела с Клари и Марчи, — сказал он тихо. — Не знаю, насколько ты успел узнать их там, на хуторе, но они очень славные девушки. Обняв Лаци, он продолжал: — Жаль, дружище, что они застряли в своем Сигетчепе. Я даже не знаю, что с Клари. Там теперь фронт.

Ночью Лаци спал беспокойно.