Ночи темной луны

Мы возвращаемся вечером из зала органной музыки, расположенного в костеле. Выступление Ольги Басистюк, знаменитой украинской певицы, — это настоящее чудо!

— У меня практически оформлены документы, но если ты согласна, я задержусь здесь на пару месяцев, при условии, что мы уедем вместе.

С момента отъезда в Германию его родителей и младшей сестры прошел уже год. Они готовили там для него плацдарм, а он оставался здесь один и неспешно продавал вещи и квартиру. Марик очень хороший человек, прекрасный товарищ, но горячих чувств я к нему не испытывала. С другой стороны, мне уже тридцать два года, и в ближайшем будущем не предвидится серьезных предложений о замужестве. Последняя возможность сесть в уходящий поезд.

На душе радостно от прекрасного голоса Басистюк, хорошего теплого вечера, предложения Марика, но я не знаю, как на него отреагировать. Я по привычке начала вести внутренний диалог с Мариком, и наше молчание затянулось.

— Почему ты молчишь? Если я тебе не подхожу, так и скажи!

Я вздрогнула от прозвучавшей в его голосе горечи.

— Милый Марик, почему ты так считаешь? Просто я подумала, что ты мне дашь время поразмыслить и не ждешь сиюминутного ответа. — Увидев, что у него неожиданно вытянулось лицо, смягчаю сказанное: — Может, мне неудобно сразу дать положительный ответ и я немного кокетничаю? Ко всему, мне надо с мамочкой посоветоваться, — пытаюсь выкрутиться из щекотливого положения.

— Времени на раздумья, к сожалению, почти нет. Завтра знакомые едут в Германию и увидят моих родителей. Я хочу с ними передать письмо. О моем предложении тебе они пока не знают, так что, если ты согласна, я должен сразу поставить их в известность. Я буду передавать им письмо завтра в семь часов утра.

— Сколько времени ты отвел мне на раздумья, Марик?

— Нисколько, мне ведь еще предстоит написать это письмо. Если хочешь, можешь считать временем для раздумья то, что займет оставшаяся часть пути.

— Ты так щедр… — со смехом говорю я, и мне вдруг хочется взять его за руки и весело закружиться с ним посреди улицы. Но он слишком серьезен для этого, да и я на это не решусь — года обуздывают душу.

— Ты меня знаешь уже не один десяток лет, как и я тебя. — Марик предельно серьезен и держится солидно. — Твоя жизнь прошла у меня перед глазами, как и моя — у тебя.

— Но, бывало, жизнь проходила и за закрытыми дверями… — замечаю я.

— Много знать тоже вредно, по крайней мере я знаю достаточно, а ты решай.