Ночи в деревеньке подле Аришки

Было утро тридцатого числа декабря. Отец уже ушел на работу, наказав сыну дел на целый день: следить за теплом, накормить скотину, дать зерна курам, убраться в доме и сготовить обед. Дел действительно много, но Петька встал рано и уже сумел переделать половину из списка, и сейчас у него была минутка, чтобы вот так посидеть у печки и послушать её волшебные звуки. Мальчику нравилось приходить к печке зимой, с мороза в тепло и слушать, как гудит и потрескивает её нутро, словно бы в ней была жизнь. Как у их кота Мурзика, которого они подобрали этой осенью в лесу и прижившегося теперь у них. И если почесать Мурзика, то он тоже, как печка начинал издавать теплые и уютные звуки, с наслаждением закрывал зеленые глаза под ласкающей рукой. Петя поискал глазами кота и нашел того уютно свернувшегося калачиком на старом сундуке, стоящим под вешалкой верхней одежды. Сундук был на этом месте, как себя помнил Петя и никогда никем не передвигался, и столько же на нем висел огромных размеров стальной замок, всем своим видом показывавшим, что тайное останется навсегда тайным. Хотя, как-то раз, почти десять месяцев назад, когда зима была уже «на излете», Пете удалось подсмотреть, как отец открывал сундук и что-то доставал из его бездонных недр и как Петя, с ужасом понимал, что в сундуке есть нечто, что может сильно ему, шестилетке не понравиться. Из недр этого сундучища, обтекая фигуру отца, лился зеленый свет, и слышалось некое движение и шуршание, а еще тихое постукивание. Тогда мальчик сильно испугался и поклялся себе, что не будет интересоваться, тем, что от него прячет отец. Но с тех пор прошло время, Петя повзрослел и его уже не так страшило то, что было внутри сундука, особенно после встречи с медведем. И он уже допускал мысль, что больше придумал, чем видел на самом деле, и что ничего не случиться страшного, если заглянуть под крышку одним глазком. Мальчик уже приметил место, куда отец прятал ключ от замка и просто ждал удобного случая, чтобы сделать задуманное. Но что-то пока сдерживало Петю и он, оправдывая свое бездействие, говорил сам себе, что еще не настало удобного случая.

Мальчик встал и прошел по коридору к вешалке и сундуку, погладил кота Мурзика, взял его на руки и посмотрел вниз - сундук манил его своими тайнами, но Петя был непреклонен. С котом на руках он вернулся к печке, сел на диван, усадил животное себе на колени и лениво почесал того за ухом. Но вместо привычного урчания услышал другой звук, Петя даже немного опешил сначала, решив, что послышалось. Но нет, звуки повторились именно такие, что он слышал.

- Тссс. Тссс. – Исходило от мехового комка. Петя посмотрел на кота, тот уже не лежал с закрытыми глазами, как обычно делал, принимая ласку, а смотрел внимательным взглядом на мальчика, заглядывал прямо в глаза. И словно бы что-то хотел сказать, но не мог. Петя хотел сбросить Мурзика с колен, но не почувствовал от того опасности, решил подождать развития события.

Кот, тем временем, спрыгнул с него сам и направился в сторону окна, при этом оборачиваясь на Петю, словно говоря, чтобы тот шел за ним. Мальчик, заинтересованный поведением животного, последовал за тем. Мурзик прошел через коридор, завернул на кухню, обогнул печку и запрыгнул на разделочный стол, где обычно они с отцом готовили еду. Петя возмущенно прикрикнул на наглеца, на что тот, в ответ, обернувшись и подняв переднюю лапу, словно призывая к вниманию, издал те самые звуки:

- Тссс. Тссс.

Петя решил, что это поведение, насколько бы оно не было странным, что-то да значит и решил повременить со справедливой критикой и посмотреть туда, куда указывал ему кот. А тот уже стоял в той неповторимой позе, когда коты готовились к атаке, будучи на охоте. Мальчик посмотрел в окно, пытаясь разглядеть картинку сквозь снежные заряды, и между спадающих вихрей увидел дом соседа, старика Василича, как его звал отец, или дяди Коли Сидорова, как знал его Петя, или еще проще – Николай Васильевич. Дом был деревянным, с двухскатной крышей и каменной трубой, из которой валил густой дым сжигаемых сырых дров. Сам дядя Коля, в черном косматом тулупе, в шапке столь лохматой, находился меж двух огромных начищенных сугробов, окружавших почти монолитной стеной, словно древний замок, дом. Старик что-то делал во дворе, что еще не мог разглядеть мальчик: он-то сгибался и исчезал из виду за сугробами; то разгибался, во весь рост и тогда становясь выше самых высоких сугробов на голову. Но вот что странное заметил Петя, что во время этих «упражнений», старик вроде становился выше. Конечно, это могло показаться из-за того, что время от времени картину происходящего скрывала пурга, и так же сначала решил мальчик. Но старик не отходил с одного места, поэтому разница через некоторое время стала очевидна: вот он выше сугроба на голову, а вот он уже выше на две головы.