Ночи Виллджамура

Джерид смерил его взглядом, борясь с подступавшей к горлу ненавистью. И вдруг почувствовал нечто вроде уважения к этому целеустремленному ублюдку, ради своих интересов готовому пойти на любые предательство и мерзость.

–  Давай пройдемся, мне надо с тобой кое-что обсудить.

Переулки старого города, петляя, вели вниз, к пещерам. Путники миновали два тихих ирена, где угрюмые продавцы сворачивали на ночь торговлю, недовольные малым количеством покупателей. Однако тут и там еще горели костры, у которых женщины продавали пряные жареные пирожки, а столбы дыма стояли над ними в морозном воздухе, точно дýхи. Наконец они пришли туда, где, на взгляд Джерида, можно было продолжить беседу. Стены кругом покрывали многочисленные надписи: чьи-то автографы и ругательства, признания в любви. В сырых углах повсюду рос мох.

–  Убийства советников, – начал Джерид. – А проститутка в чем-нибудь созналась?

–  К сожалению, нет, сэр. – По спокойному выражению лица Триста ни за что нельзя было догадаться, что он врет.

–  А где сейчас находится мисс Далууд? – строго спросил Джерид.

Кажется, в его взгляде мелькнула тревога?

–  Я точно не знаю, – ответил Трист. – Пока не знаю. Вы хотите с ней поговорить? Мне кажется, если вы дадите мне еще немного времени, я своего добьюсь. Я твердо намерен преуспеть.

–  Неужели? – буркнул Джерид.

–  Сэр? – Трист склонил голову набок, выражение невинности по-прежнему не сходило с его лица. – Я вас не совсем понимаю.

Джерид обернулся, обвел взглядом гнилые деревянные рамы и покосившиеся двери заброшенных домов. Вокруг никого не было. Солнце уже почти зашло за горизонт, и вся сцена была погружена в полумрак.

–  Завтра я сам ее арестую, – сообщил Джерид, – так что, боюсь, тебе она больше не сможет помочь. – Паника во взгляде Триста – свидетельство порушенных планов – не укрылась от внимания Джерида, и он продолжил: – Я имею в виду того двойника моей жены, которого ты заказал ей, уже зная, что она убийца. Утаивание информации от инквизиции. Это было особенно низко, хотя против тебя и без того накопилось достаточно того, что свидетельствует о твоей неблагонадежности. Например, использование запрещенных веществ в целях давления на подозреваемых. Но меня даже не это особенно бесит.

Трист молчал и инстинктивно пятился, хотя за спиной у него не было ничего, кроме холодного камня.

–  Нет. – Джерид поводил головой из стороны в сторону. – Особенно меня бесит то, что ты посмел впутать в свои гадкие махинации мою жену.

Трист наконец заговорил:

–  Вы сами ее ударили…

Кулак Джерида въехал Тристу в солнечное сплетение, и тот, перегнувшись пополам, врезался в стену. Тогда румель резко согнул колено, метя в неприкрытое лицо. Кровь окрасила стену, а Трист упал в снег, зажимая ладонью расквашенный нос.

–  Ты и меня тоже накачал наркотиками вчера вечером?

Ответа не последовало, и Джерид пнул своего подчиненного в спину. Тот изогнулся, точно становясь на мостик, и застонал:

–  Да, но…

Пристально глядя на лежащего перед ним человека, Джерид вынул из рукава кинжал. Никто и не заметит, если он сейчас перережет ему глотку. А тело подбросит в Кейвсайд, где подобные дела творятся ежедневно. Но его гнев вдруг остыл, ему на смену пришло более взвешенное и расчетливое настроение. Если Триста не убивать, его арестуют, и тогда он наверняка расскажет, как Джерид ударил свою жену.

Вид у Триста был жалкий: одной рукой держась за живот, другой зажимая кровоточащий нос, он снизу вверх смотрел на начальника. В этот миг Джерид осознал: жизнь меняется окончательно и бесповоротно.

–  Я… простите меня, Джерид, – прошептал Трист. – Я был зол на вас. Обижен.

Джерид смотрел на него сверху вниз.

–  Об этом, – фыркнул он, – можно было сказать и как-нибудь иначе.

–  Мне хотелось заставить вас страдать, чтобы вы поняли, как я себя чувствовал… я ведь заслужил повышение.

Некоторое время оба молчали, потом из Кейвсайда донесся вопль банши. Джерид снова взглянул на Триста и увидел в его глазах страх, точно молодой человек принял крик за дурное предзнаменование.

–  Что вы собираетесь со мной делать? – спросил Трист.

А что мог сделать Джерид? Он не был убийцей. С другой стороны, нельзя допустить, чтобы Мариса узнала правду.

–  Вот что я думаю, – сказал он наконец. – Я мог бы прирезать тебя здесь, сейчас, а вину возложить на обычных подозреваемых. Благо, выбирать есть из кого. Однако я не стану этого делать, потому что у меня, по крайней мере, есть принципы. – Он убрал нож. – Но я не хочу, чтобы Мариса все узнала. Если это случится, ты покойник. – И он наклонился, чтобы заглянуть Тристу в залитое кровью лицо. – Это я тебе твердо обещаю.

–  Пожалуйста, отпустите меня, Джерид, прошу вас. Давайте все забудем.

Румель сухо усмехнулся.

–  Но что мы будем делать с Туей? – не унимался Трист. – Теперь мы оба знаем, что она убийца. Можно ее просто запереть, и тогда нас наградят за раскрытое преступление.