Ночи живых мертвецов

Она бросила дробовик и убежала в дом. Роберт в отчаянии запустил руки в волосы, сцепил на затылке пальцы и прижался лбом к остаткам того, что было некогда облицовкой крыльца. Больше всего я хотел протянуть руку и положить ему на спину. Позволить своей ладони лежать у него между лопаток, плотно прижавшись, измеряя ритм его сердца.

Но вместо этого я остался стоять, переводя взгляд с него на Генри. Ощущая себя беспомощным и испуганным.

– Она права, ведь так? – спросил я. – Мы влипли.

– Пока еще нет, – Роберт произнес это так тихо, что я задался вопросом – хотел ли он вообще, чтобы его услышали.

Слово «пока» заставило мою грудь сжаться. Я шагнул к нему, думая только том, что должен это сделать. Коснуться его так, как я это представлял себе сотни раз. Прижать его к остаткам крыльца и позволить инстинктам взять верх.

Кого заботят последствия, если на дворе конец света?

Но тут он повернулся, а я остался стоять неловко близко, желая, чтобы он схватил меня. Обнял. Поцеловал. Сделал хоть что-нибудь.

Мои щеки зарделись, я опустил глаза, не в состоянии глядеть на него, обуреваемый мыслями о наших переплетенных телах.

– Я пойду поговорю с ней.

Если я в чем-то и уверен, так это в том, что выжить мы сможем только вместе. Вот почему я был единственным, кто попытался утешить Лэйни и Роберта после того, как они вчера с треском разругались. Она всхлипывала на моем плече в гостиной, жалуясь на то, какой же Роберт мудак, что расстался с ней, учитывая все происходящее.

Когда я нашел ее наверху, Лэйни была скорее разозленной, чем расстроенной. Она меряла комнату шагами взад и вперед, сжав руки в кулаки. Как только она меня увидела, то сразу заговорила.

– Я не могу поверить, что позволила ему уговорить меня остаться, – пожаловалась она. – Я уже почти решилась пойти с Рут. Она умоляла меня об этом, но я отказалась из-за Роберта.

Формально сейчас была моя очередь спать, а ее стоять в дозоре, но казалось, что эти детали ее мало волнуют. Поэтому, пока она продолжала изливать мне душу, я не выпускал из вида окно, и начал мысленно прикидывать. Большую часть вчерашнего дня количество мертвецов, толкущихся в лесах вокруг, было неизменным. Однако сейчас, кажется, их стало больше. Я понятия не имел, откуда они приходят и что это означает, но один их вид заставлял мою грудь сжиматься, и приходилось концентрироваться, чтобы не дышать слишком учащенно.

Тут я понял, что Лэйни молчит и смотрит на меня, как будто видит впервые. Будто ждала чего-то, и я понял, что она только что задала мне вопрос.

– Почему ты не пошел с Рут и Энди? – повторила она.

Я неловко переступил с ноги на ногу. В нашей группе я был словно пятое колесо – меня и взяли-то в путешествие в самый последний момент, когда младший брат Генри передумал. Когда я ответил недостаточно быстро, глаза Лэйни сузились, она впилась в меня взглядом. Я сглотнул, гадая, не сложила ли она вместе кусочки головоломки.

Видимо, сложила, поскольку улыбнулась мне совсем недружелюбно.

– Ты тоже остался из-за Роберта.

Мои глаза расширились, а сердце птицей забилось в грудной клетке. Все мое внимание было приковано к ней. Она засмеялась.

– Я бы пообещала тебе, что никому не раскрою твоего секрета, но это вовсе не секрет.

Я вздрогнул, а она пренебрежительно махнула рукой.

– Если бы я получала по доллару за каждого первокурсника, влюбившегося в моего парня, то мы бы снимали хижину поприятнее этой.

– Ты имеешь в виду, твоего бывшего парня, – поправил я ее, ненавидя себя за свой надтреснутый голос.

Она и бровью не повела.

– Эта размолвка такая же временная, как и все остальные, – и снисходительно добавила: – Это ведь конец света. Никто не хочет умирать в одиночестве. И Роберт тоже.

Я почувствовал себя так, словно меня ударили, хотя она ко мне даже не прикоснулась. Ее переполняла спокойная уверенность, что Роберт всегда будет с ней, а я умру один-одинешенек.

И тогда я забыл, что самое главное для нас – это быть вместе. Я просто захотел сделать ей так же больно. Еще не вполне понимая, что делаю, я выпалил:

– Рут не смогла прорваться наружу!

Ее глаза расширились, и какое-то мгновение было видно, что она не понимает, о чем речь.

Слишком поздно отступать, поэтому я продолжаю, пытаясь убедить себя, что я делаю правильно, рассказывая ей правду.

– Я видел ее этим утром, – я указал на окно. – По ту сторону огня вместе с остальными. – И затем, все еще не будучи уверен, что она понимает, добавил: – Рут мертва.

Лэйни открыла рот, но единственное, что она смогла произнести, было сдавленное:

– Что?

Она смотрела на меня, ожидая, что я возьму свои слова обратно или признаюсь, что пошутил, но я этого не сделал. Тогда она свернулась калачиком, как будто ее медленно разрывало на части.