Ночью

Возле окна и над ним стояли большие и маленькие шкафы, забитые под завязку выигранными судебными делами, а почему выигранными – Сергей не зря получал свои потные и кровные сто тысяч рублей – конечно, условные, ведь иной раз ему перепадало намного больше заявленной суммы.

Сергей закурил, поставив пепельницу где-то с края стола.

Он вновь подумал о Кире, переместив мысли с маньяка, словно позиционируя ее с ним в хорошем свете этого сравнения.

Сергей достал маленькую бутылочку коньяка, располагавшегося на блоке от стационарного компьютера, налил в вытянутую рюмку, и залпом осушил ее, только тогда принявшись за изучение вновь поступивших ему на рассмотрение документов, от которых уже веяло очередным выигрышным делом и премированием.

Сергея все больше интересовали деньги, и все меньше была тяга к ним.

***

Дождь расписывал своим мокрым полотном уличные картины Москвы.

Ощущение бумажной жизни на эти девять часов никак не покидало Сергея, и словно что-то внутри просило: «прошу, пожалуйста, утопите меня градусом безумного сна!».

Может быть, он сможет утолить бумажную атаку – работа не может выйти из его головы, пока он не выпьет, и это была правда.

Правда понедельника.

Правда этого дня, когда весна началась с залива все и вся каким-то странным болотом из холодных каплей и грязи, по которой нельзя пройти, но которое называется дорога.

Конечно, пока Сергей ехал одну остановку на метро с Охотного ряда до своей любимой, то никак не устал, но видимость сделал, особенно, когда увидел якобы таких же как и он – прохожих с осунувшимися лицами, о, боже, с мрачными взглядами, которые ничего и никого не видят, кроме работы и семьи – как это не любил Сергей, и как это ему было знакомо.

В любом случае, после метро и центра Москвы, когда далеко ходить не нужно, под дождем ему открылась удивительная картина в его дворе, который он наблюдает уже слишком долгое время – сплошное месиво из воды и грязи с перекошенными и утопленными в этой картине скамейками, качельками и каруселями – все детям, не иначе.

***

То знал он устало, что она уже была здесь.

Взгляд Киры Сергей узнал сразу, и ему было очень странно, что она пришла первой, то есть, вообще, пришла в его дом.

Естественно, когда он любил ее уже второй год, он не мог не сделать ей копию своих ключей, хотя она не позволяла бывать у нее в шикарной квартире, Сергей удивлялся теперь каждому ее взгляды и движению.

***

– Кира? – произнес он отстраненно, но удивленно, сбросив пальто в шкаф в прихожей, а портфель поставив аккуратно возле его старых дверок.

Кира встретила его художественно – на ней снова был фартук, однако надетый на полуобнаженное тело, которое облегала светлая желтая футболка, чуть ли не прозрачная, а на ногах не было ничего, кроме нижнего белья.

Ее волосы были чуть неряшливо разбросаны, губы сверкали темным, и глаза были подчеркнуты тем же оттенком, однако пудра ее выдавала – она была светла, как и ее кожа, словно молодая, когда Кире уже тоже около сорока лет.

В любом случае, она выглядела намного моложе.

– Конечно, дорогой, – чуть улыбнулась она, встав полу боком, оценивающее и ожидающее глянув на только что вошедшего в свой дом Сергея, выглядевшего как выжатый лимон и одновременно как переполненная пепельница.

«Я хочу только одного – выпить… и тебя…», – пронеслось в голове.

– Кира! – вновь воскликнул он, обратив внимание, что в ее правой руке, кисть которой была облачена в полотенце-перчатку, а в другой дымилась женская тонкая сигарета, находилась целая новенькая, купленная ими совместно, сковородка с анти покрытием. – Я думал, что умру без тебя! – вставил неожиданно Сергей, двинувшись возбужденно в ее сторону, только-только сняв с себя весенний облик дешевых ботинок, уже открывая бутылку вина, купленную в ГУМе.

Сейчас Сергей выглядел как пьяный писатель, получивший гонорар за новый роман, или если бы по его книге вышел кассовый фильм, чего в России – допускается в исключительных случаях неимоверного продвижения по службе в заднем проходе.

Писатели в России нищие, примерно, как и Сергей – нищий по заслугам, но еще не обреченный получать копейки за тот объем работы, который делает вполне прилично.

– Я так и думала, дорогой, – вытянулась в его сторону. – Поцелуй меня в щечку, пока твое любимое блюдо не сгорело, – сказала она, подставив подошедшему к ней обнять Сергею.

Вместо теплого прикосновения к женскому телу той, которая совершенно неожиданно для него встретила его, Сергей лишь поцеловал Киру в щеку, как она того и просила, почувствовав стойкий аромат духов, не приятный ему вовсе, но терпимый для его мужского обоняния, учитывая, что из-за бокса у него была сломана переносица.

(все что ни делается – делается к лучшему – не так ли?)

Сергей двинулся в свою почему-то немножечко убранную комнату, где стопки с коробками, в которых были плотно упакованы сцены его прежней жизни (вещи, блокноты, тетрадки, прочим хламом), стояли уютно в углу, ковер был чист, а носки не были разбросаны по всему полу. Он почувствовал себя крайне неуютно.