Ночью на вокзале: сборник рассказов

Хорошо бы сниматься в кино, стать прославленной кинозвездой. Или писательницей… Падма вздохнула и рассеянно поглядела в окно. Машины, рикши, прохожие. У дверей магазина — грязная девчонка-нищенка… Лет пятнадцати… Вдруг Падму словно осенило! К чему Америки, больницы, колледжи… Взять эту девчонку, удочерить, дать образование. Она окажется способной, получит золотую медаль. О талантливой девушке и ее приемных родителях напишут в журналах… Министр просвещения устроит прием… На сцене — сам министр, видные чиновники и почетные гости, Падма и Прабхакар Рао, ее муж. Он красив и великолепно одет. Волнуется — снимает очки, протирает их, снова надевает. Кто-то зачитывает имена награжденных, и на сцену поднимается тоненькая девушка. Она получает высшую награду, все аплодируют. Падму и Прабхакара Рао фотографируют. Торжественная часть окончена, они спускаются со сцены, девушка со слезами на глазах бросается на шею Падме. Потом подходит к Прабхакару Рао и протягивает ему свою медаль. Он гладит ее по волосам… А вот они выдают девушку замуж. Полный дом гостей, все восхищаются добротой Падмы и Прабхакара Рао и радуются счастью их приемной дочери. Свадьбу снимают для кинохроники; Падма — в центре внимания. Она благословляет молодоженов, невеста плачет: ей жаль покидать свою добрую маму…

Падма почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы. Она встала и стремительно вышла из магазина. Шофер подал машину к дверям. Грязная девчонка жалобно клянчила, протягивая руку:

— Хоть одну анну, амма[28]!

Падма схватила ее за руку и втащила в машину. Шофер тронул с места. Перепуганная девчонка молча забилась в угол.

Машина подъехала к дому. Падма кликнула служанку и велела ей вымыть и переодеть девчонку.

В это время вошел Прабхакар Рао, красивый, стройный.

— Что купила, моя рани? — спросил он. Падма загадочно усмехнулась. Что эти мужчины понимают: начнешь ему объяснять свой великолепный замысел, а он расхохочется. Ну что ж, она сумеет настоять на своем. Прабхакар Рао сел на софу и развернул газету.

— Ну, так какие же новости? — снова обратился он к жене.

За дверью послышались шаги. Падма обернулась и застыла в изумлении.

«До какой красоты отмыли эту грязнулю! А если ее приодеть, так глаз не оторвешь!»

На шум шагов обернулся и Прабхакар Рао. Он уронил газету, глаза его заблестели: «Вот так красотка!» У Падмы упало сердце. Она переводила взгляд с девушки, стоящей в дверях, на мужа и снова на девушку; потом встала и выбежала из комнаты. Прабхакар Рао пожал плечами и снова взялся за газету. Падма не возвращалась. Через несколько минут появилась служанка, сунула в руку девушки бумажку в пять рупий и выставила ее за дверь.

Потукучи Самбасива Рао Ночью на вокзале

Двор Сикандарабадского вокзала залит ярким белым светом неоновых ламп, вокруг же — густая тьма. У стены — люди в лохмотьях, кто сидит и курит, кто спит. Поздний вечер, одиннадцать часов.

Двое негромко разговаривают.

— Ну, как ты сегодня? — спрашивает женщина.

— Ни пайсы, — уныло отвечает он.

— Вот беда! Ну, не унывай. Покурить хочешь? — Она дает ему окурок и подзывает продавца чая.

— На, выпей! — Она протягивает чашку Нарае. Потом развязывает узелок на поясе сари, платит за чай и снова прислоняется к стене, расчесывая пятерней свалявшиеся волосы.

— Эге, да ты при деньгах сегодня, — замечает Нарая, прихлебывая чай.

— Да, у меня целая рупия!

— Чемодан поднесла кому-нибудь?

— Да нет, стащила у одной… Старушка тут деньги считала, чтобы купить билет, уронила… Я помогла ей собрать, в спешке она и не заметила, что я на одну рупию наступила, а потом нагнулась и незаметно подняла.

Нарая смеется.

— А потом еще чемодан ей поднесла, четыре анны получила.

К женщине подходит мальчонка и таращит на нее глаза. Она не обращает на него внимания, закуривает сигарету и мурлычет песенку.

Старик нищий, еле дотащившись до стены, падает в изнеможении.

— Ну что, нашлись добрые люди, подали что-нибудь? — участливо спрашивает женщина.

— Ох, лучше помереть, чем так жить, — отвечает он едва слышно.

— Зачем умирать? Разве ты один на свете? — Она подзывает парнишку, дает ему денег и велит купить бананов для старика.

— И мне тоже! — звенит он мальчишеским дискантом.

— Ладно уж, возьми и себе… Ну а я пока постель тебе приготовлю, — снова обращается она к старику.

Тот улыбается.

— А у тебя есть матрас и подушка?

— О, ты не знаешь, как мягко здесь, на цементном полу!..

Она раскладывает старое стеганое одеяло на полу и подталкивает к нему старика. Сама идет в другой угол двора и, сняв рваную накидку, расстилает ее и с наслаждением вытягивается на ней.

— Эй, не будите меня! — обращается она к окружающим — рикше, носильщику, продавцу жареных орешков.

Она засыпает, несмотря на свистки локомотивов, звон колокольчиков, выкрики рикш, шум шагов. Кто-то, в коричневых шортах, лохматый, с лоснящимся лицом, подходит к ней. Это Нарая.