Ночью вся кровь черная

Когда колдун-лев рухнул в облаке желтой пыли, из самой глубины лесной чащи послышался страшный шум. Задрожала земля, померк дневной свет. Из земных недр в лучах солнца поднималось пещерное королевство. Высокие утесы с треском ломали сердцевину безымянного королевства колдуна-льва. Все видели, как эти утесы вздымались в небо над чащей. Отныне пещерное королевство можно было найти по этим шрамам на теле земли. А благодаря этим шрамам сегодня можно рассказывать его историю.

Охотник-спаситель был единственным сыном кормилицы с ее тремя талисманами. Охотник-спаситель был некрасив, охотник-спаситель был беден, но он спас капризную принцессу. В награду за его отвагу заносчивый король выдал за охотника-спасителя свою капризную дочь. Тело этого человека было покрыто шрамами: у него была своя история.

Клянусь тебе, что я услышал сказку про колдуна-льва перед самым отъездом на войну. Как и все интересные истории, она полна лукавых намеков. Тот, кто рассказывает такую известную историю, как эта – про капризную принцессу и колдуна-льва, может скрыть под ней другую. Чтобы обнаружить под всем известной историей скрытую, та должна чуть-чуть приоткрыться. Если она будет слишком хорошо спрятана под известной историей, ее никто не разглядит, она останется невидимой. Скрытая история должна незримо присутствовать в рассказе, чтобы ее можно было угадать, как под шафранно-желтым облегающим платьем угадываются прекрасные девичьи формы. Она должна проглядывать. Когда те, кому адресована скрытая история, поймут ее, она может изменить весь ход их жизни, обратив неясное желание в конкретное действие. Вопреки ожиданиям злонамеренного рассказчика, она может излечить их от нерешительности.

Клянусь тебе, что рассказ о колдуне-льве я услышал ночью, сидя на циновке, расстеленной на белом песке, в компании юношей и девушек моего возраста, под сенью низко растущих ветвей старого мангового дерева.

Клянусь тебе, что, как и все, кто слушал в тот вечер историю о колдуне-льве, не имевшем на теле шрамов, я понял, что Фари Тиам приняла ее на свой счет.

Я знаю, я понял это, когда Фари Тиам поднялась, чтобы распрощаться с нами. Я знаю, я понял, что Фари было все равно, что ее примут за капризную принцессу. Я знаю, я понял, что она желала своего колдуна-льва. Когда Альфа Ндие, мой больше чем брат, человек с тотемом льва, тоже поднялся почти сразу после Фари, я понял, что он догонит ее в зарослях. Я знаю, я понял, что Альфа и Фари встретились в маленькой эбеновой роще, неподалеку от пылающей реки. Там Фари отдалась Альфе, перед тем как мы оба должны были на следующий день отправиться на войну во Францию. Я знаю это, потому что сам был там, хотя меня там и не было, потому что я ему больше чем брат.

Но теперь, когда я думаю об этом как следует, когда я снова задумываюсь о себе, видит Бог, я знаю, я понимаю, что из дружбы, из сострадания Альфа уступил мне место в своем теле борца. Я знаю, я понял, что Альфа услышал мою первую мольбу, там, в самом сердце ничьей земли, в день моей смерти. Потому что я не хотел оставаться один нигде, под землей без названия. Видит Бог, клянусь тебе, что когда я думаю, кто мы такие, я понимаю, что отныне он – это я, а я – это он.