Ночная Мышь, или Первый полет

Прежде всего заботливая хлопотушка попросила больную показать язык. Мышь зевнула. Язык показался. Он был розовый, длинный и как нельзя лучше подходил для того, чтобы дразниться и слизывать пенки с только что сваренного варенья. Затем соседка поинтересовалась, не болит ли у малышки живот. Малышка грозно нахмурилась и сказала, что она уже большая и ничего у неё не болит. После этого под крыло мнимой больной сунули большой холодный градусник, а мышка-вовсе-не-хохотушка увела Зайца-мечтателя в уголок — посоветоваться. Заяц переволновался и первый раз в жизни неправильно завязал прямой узел.

— Ну, — беспокойно шевеля ушами, спросил он, — она поправится?

— Поправится… выправится… Ох не знаю! — заворчала соседка-норушка, поправляя на голове хорошенький вязаный платочек. — Чесноком я бы её все-таки накормила… Да только не в этом дело. Заморочил ты девчонке голову со своими полётами. Вот теперь и расхлёбывай. Здоровая она, а чахнет с горя. Чем тут помочь, ума не приложу… — добрая мышка беспокоилась не на шутку, — и хулиганить, говоришь, перестала?..

— Совершенно, — подтвердил её худшие опасения Заяц, — спать укладывается без пререканий. Такая послушная стала…

— Ай-яй-яй… — закручинилась соседка, — совсем плохо… Что же делать, что же делать?..

— Да, так я и думала, — безо всякой радости подтвердила мышка-норушка мгновенье спустя, — температуры тоже нет. Что ж, ешьте чеснок. Хуже от него, во всяком случае, ещё никому не было, — и расписываясь в своём лекарском бессилии, соседка щедро высыпала на стол дюжину крепких перламутровых головок.

Когда она ушла, Заяц присел на скамеечку рядом со своей питомицей, потрепал её нежные, поникшие крылья и горько вздохнул:

— Ох, Мышь, лучше бы у тебя была температура…

Глава 17, в которой Верёвочный Заяц берётся развлекать Мышь

Если ребёнок тоскует, ребёнка надо развлекать, решил Заяц и старательно принялся за новое и непривычное занятие. Для начала он предложил своей приёмной дочке наведаться в гости к соседке-норушке. Но Мышь так грустно промолвила:

— Мне что-то не хочется, сходи сам, — что Заяц не нашёл в себе сил ей возразить.

Бедный длинноухий мечтатель не умел быть ни занимательным, ни забавным. Сперва, чтобы развлечь Мышь, он попробовал сочинить длинную и весёлую историю о пиратах (Мышь обожала истории). Сначала всё шло как по маслу. Маленькая непоседа слушала его, тихонько попискивая от удовольствия. А Заяц, гордо топорща усы, как настоящий моряк, придумывал для своих героев новые, раз от раза всё более головокружительные, приключения.

Но уже через полчаса и рассказчик, и его прилежная слушательница сидели обнявшись и в два голоса оплакивали участь последнего оставшегося в живых капитана Дивного Дика по прозвищу Бычий Пёс. Дик и его корабль мёрзли у берегов Гренландии, и шансов на спасение у бедняги не было никаких. Длинноухий мечтатель в тельняшке слишком ответственно подошёл к делу: за три четверти часа он успел утопить шестерых героев, ещё двое пиратов сгорело вместе со своими кораблями, а один подорвался на пороховой бочке. Дик был десятым и последним. Но слезами горю не поможешь, и в конце концов его всё-таки пришлось заморозить, превратив корабль в сверкающий айсберг. Это, наверное, было чудо как красиво, но нисколько не утешительно.

— Так завершилось последнее путешествие Дивного Дика… — закончил Заяц дрожащим голосом, и Мышь разревелась в три ручья. Весь день она ходила с красными глазами, всхлипывая и сморкаясь в огромный клетчатый платок, а за ужином наотрез отказалась от сладкого.

На другой день Верёвочный мечтатель попытался занять безрадостную кроху рисованием. Для начала он сам взялся за карандаши, чтобы нарисовать лошадку. (Ему, как и многим взрослым, казалось, что нарисованная лошадка — это именно то, что нужно несчастной детской душе). Но существо, которое он, в конце концов, изобразил на листке бумаги, оказалось таким страшилищем, что горе-художник сам испугался и быстренько разорвал рисунок. Мышь задумчиво смотрела на то, как он рвёт несчастную бумажку в мелкие клочки, но ничего не сказала.

Тогда Заяц решил нарисовать что-нибудь совсем простое и безобидное — например, букетик полевых цветов. Но цветочки у него вышли все как один увядшие и поникшие, а букет выглядел так, словно его долго и безуспешно жевала Печальная Икка. Кроха с вялым интересом наблюдала за его художествами, прихлёбывая чай и гоняя мух. Было совершенно ясно — радоваться она не собирается. Ни за что и никогда.

Лишь поздним вечером выбившийся из сил Заяц нашёл в себе решимость признаться: от его усилий нет никакого проку. А значит, остаётся лишь одно, Последнее Средство. Только оно может воскресить захандрившую кроху. При одной мысли об этом Зайцу становилось не по себе, а по спине ползли противные холодные мурашки. Но что не сделаешь для любимой Мыши?.. Надо — стало быть, надо.

— По-моему, кому-то пора отправляться спать, — заявил он самым бодрым голосом, чтобы скрыть своё нешуточное беспокойство, — а ну, марш в постель.