Читаем Ночная песнь странника. Из немецкой лирической поэзии XVIII, XIX, XX веков полностью

Wie herrlich leuchtetMir die Natur!Wie glänzt die Sonne!Wie lacht die Flur!Es dringen BlütenAus jedem ZweigUnd tausend StimmenAus dem Gesträuch,Und Freud und WonneAus jeder Brust.O Erd, o Sonne!O Glück, o Lust!O Lieb, o Liebe,So golden schön,Wie MorgenwolkenAuf jenen Höhn!Du segnest herrlichDas frische Feld,Im BlütendampfeDie volle Welt.O Mädchen, Mädchen,Wie lieb ich dich!Wie blickt dein Auge!Wie liebst du mich!So liebt die LercheGesang und Luft,Und MorgenblumenDen Himmelsduft.Wie ich dich liebeMit warmem Blut,Die du mir JugendUnd Freud und MutZu neuen LiedernUnd Tänzen gibst.Sei ewig glücklich,Wie du mich liebst!<p>Willkommen und Abscheid</p>(Встреча и прощание/расставание3)

Es schlug mein Herz (забилось мое сердце; schlagen; das Herz). Geschwind, zu Pferde (быстро на коня; das Pferd)!

Und fort (и прочь = в путь), wild (буйно, отчаянно: «дико») wie ein Held zur Schlacht (как герой на битву: «к битве»; die Schlacht).

Der Abend wiegte (вечер качал/баюкал) schon die Erde (уже землю),

Und an den Bergen hing die Nacht (и на горах висела ночь; der Berg; hängen).

Schon stund im Nebelkleid die Eiche (уже стоял в платье из тумана/в туманном одеянии дуб; stehen – стоять; stund = stand – стоял; der Nebel – туман; das Kleid – платье; одеяние)

Wie ein getürmter Riese da (как нависающий: «нагроможденный» великан там; türmen – громоздить; der Turm – башня),

Wo Finsternis (где тьма; die Finsternis – тьма, мрак; finster – мрачный) aus dem Gesträuche (из кустарника; das Gesträuch)

Mit hundert schwarzen Augen sah (смотрела тысячью черных глаз; das Auge; sehen).

Der Mond von einem Wolkenhügel (луна с облачного холма/с холма из облаков; die Wolke – облако; der Hügel – холм)

Sah schläfrig aus dem Duft hervor (смотрела сонно из дымки наружу = выглядывала сонно из дымки; der Duft; hervorsehen),

Die Winde schwangen leise Flügel (ветра махали тихими крыльями; der Wind; schwingen; der Flügel; leise – тихий /негромкий/),

Umsausten (шумели вокруг/овевали с шумом/со свистом; sausen – шуметь; свистеть /о ветре и т. п./) schauerlich (жутко/зловеще; der Schauer – дрожь, озноб; трепет) mein Ohr (мое ухо = мой слух; das Ohr).

Die Nacht schuf tausend Ungeheuer (ночь творила, создавала тысячи чудовищ; schaffen; das Ungeheuer),

Doch (однако) tausendfacher (в тысячу раз больше; tausendfach – тысячекратный) war mein Mut (была моя отвага; der Mut – мужество, храбрость, отвага),

Mein Geist war ein verzehrend Feuer (мой дух был пожирающим огнем; der Geist; das Feuer),

Mein ganzes Herz zerfloss (мое все: «целое» сердце расплавилось: «расплывалось/растекалось»; zefließen; fließen – течь) in Glut (в расплавленную массу/в жар; die Glut – расплавленная масса; жар; glühen – накаляться, раскаляться; гореть; пылать).

Ich sah dich (я увидел тебя), und die milde Freude (и мягкая/нежная радость)

Floss aus dem süßen Blick (полилась из сладкого = милого взгляда/взора; fließen – течь; der Blick) auf mich (на меня).

Ganz (полностью/совершенно) war mein Herz (было мое сердце) an deiner Seite (подле тебя; die Seite – сторона; бок),

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Немецкий язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки