Ночная смена

Он рассказал, что фирма «Больше не курим» была своего рода некоммерческой организацией, основанной человеком, чья фотография висела на стене. Этот джентльмен чрезвычайно успешно занимался несколькими «бизнес-проектами», включая игровые автоматы, массажные салоны, подпольные лотереи и бойкие (хоть и нелегальные) поставки наркотиков из Турции в Нью-Йорк. Морт Минелли по прозвищу Трехпалый был заядлым курильщиком, выкуривавшим по три пачки сигарет в день. Лист бумаги, который он держал в руках, был медицинским заключением с диагнозом рак легких. Морт умер в 1970 году, передав все активы «семьи» акционерному обществу «Больше не курим».

«Наша цель не заработать деньги, а просто покрыть текущие расходы, но главное, конечно, это помощь ближнему. К тому же статус некоммерческой организации позволяет значительно сэкономить на налогах».

Концепция «лечения» была ужасающе проста. Стоит Моррисону нарушить запрет на курение в первый раз – и Люсинду привезут в комнату, которую Донатти называл «крольчатником». Второе нарушение – и в «крольчатнике» окажется сам Моррисон. После третьего нарушения они с Люсиндой окажутся там вместе. Четвертое нарушение будет свидетельствовать об устойчивом нежелании сотрудничать и потребует более сурового наказания. Оперативник отправится в интернат к Элвину и займется мальчиком.

«Представьте, – говорил, улыбаясь, Донатти, – как ужасно это будет для парнишки. Он же ничего не поймет, даже если ему объяснят. Он будет только знать, что ему больно из-за папы. И ему будет очень страшно».

«Мерзавец! – беспомощно произнес Моррисон. – Жалкий, грязный мерзавец!»

«Поймите меня правильно, – продолжал Донатти, сочувственно улыбаясь. – Я уверен, что до этого не дойдет. Сорок процентов наших клиентов вообще не подвергались никакому наказанию, поскольку ни разу не срывались, и только десять процентов допускали более трех нарушений. Разве эти цифры не обнадеживают?»

Моррисона они не только не обнадеживали, но приводили в ужас.

«Конечно, если вы нарушите запрет в пятый раз…»

«Что тогда?»

Донатти расцвел:

«Вы окажетесь в «крольчатнике» вместе с женой, вашего сына изобьют во второй раз, и жену изобьют тоже».

Моррисон, утратив всякую способность соображать, бросился через стол на Донатти. Для человека, казавшегося благодушным и расслабленным, тот проявил удивительное проворство. Он резко подался вместе со стулом назад и ударил Моррисона ногами в живот. Дик отлетел и, согнувшись, закашлялся, не в силах вдохнуть.

«Сядьте, мистер Моррисон! – мягко произнес Донатти. – Давайте поговорим как разумные люди».

Отдышавшись, Моррисон подчинился. Этот кошмар не мог продолжаться вечно.

Донатти сообщил, что в фирме существуют десять степеней наказания. Шестое, седьмое и восьмое нарушения влекли за собой новые посещения «крольчатника» (с увеличением силы тока) и жестокие избиения. После девятого нарушения сыну Дика сломают руки.

«А после десятого?» – спросил он пересохшими губами.

Донатти печально покачал головой:

«Тогда мы сдаемся, мистер Моррисон. И вы войдете в два процента клиентов, не поддающихся исправлению».

«Вы действительно сдаетесь?»

«В определенном смысле. – Он открыл ящик и достал «кольт» 45-го калибра с глушителем. – Но даже в этом случае мы гарантируем, что и те, кто не поддается исправлению, никогда больше курить не будут», – добавил он, улыбаясь и глядя в глаза Моррисону.

В тот вечер по телевизору показывали полицейский боевик «Буллит», который очень нравился Синди, но через час непрестанных вздохов Моррисона и его ерзанья на месте она не выдержала.

– Да что с тобой не так? – поинтересовалась она во время очередной заставки телекомпании.

– Ничего… Вернее, все! – раздраженно отозвался он. – Я бросил курить.

– И когда? – рассмеялась она. – Пять минут назад?

– С трех часов дня.

– Ты что – действительно не курил все это время?

– Да, – подтвердил он и снова принялся грызть ноготь большого пальца, хотя и грызть-то уже было нечего.

– Какой же ты молодец! Но как ты решился?

– Ради тебя, – ответил он, – и… и Элвина.

Ее глаза расширились от удивления, и она даже не заметила, что закончилась реклама и показ фильма возобновился. Дик редко говорил о сыне. Синди подошла, бросила взгляд на пустую пепельницу, стоявшую справа от него, и заглянула ему в глаза:

– Ты правда бросил курить, Дик?

– Правда, – подтвердил он, мысленно добавив, что если он обратится в полицию, то тут же заявится банда головорезов и «разукрасит» ей лицо.

– Я так рада! И даже если у тебя ничего не получится, мы оба очень тронуты твоей заботой.

– Думаю, получится, – заверил он жену, вспомнив, как кровожадно вспыхнули глаза Донатти, когда он нанес удар ему в живот.

Той ночью Дик почти не спал, то проваливаясь в полудрему, то вдруг просыпаясь. В три часа ночи сон окончательно пропал. Желание закурить было столь сильным, что Дик дрожал, как в лихорадке. Он спустился вниз и прошел в кабинет, располагавшийся в середине дома. Окон здесь не было. Он выдвинул верхний ящик стола и с вожделением уставился на пачку сигарет. Потом обернулся и облизнул губы.