Ночная смена

«Случилось, однако ж, что, проходя по какой-то улице, Дон Кихот поднял глаза и над дверью одного дома увидел вывеску, на которой огромными буквами было написано: Здесь печатают книги; это несказанно его обрадовало, потому что до той поры ему еще не приходилось видеть книгопечатню, и у него явилось желание узнать, как в ней все устроено. Он вошел внутрь со всею своею свитою и увидел, что в одном месте здесь тискали, в другом правили, кто набирал, кто перебирал, – одним словом, пред ним открылась картина внутреннего устройства большой книгопечатни. Подойдя к одной из наборных касс, он спросил, для чего она служит; рабочие ему объяснили; он подивился и прошел дальше».

Потом он встречает переводчика, и они начинают обсуждать суть и природу переводов – и вот здесь вы можете вспомнить, о чем я уже говорил выше, еще в первой части: «Дон Кихот» – это еще и роман о трудностях перевода, о потере смыслов.

Во второй части Сервантес буквально устами своего героя начинает на эту тему размышлять:

«Перевод с одного языка на другой, если только это не перевод с языка греческого или же с латинского, каковые суть цари всех языков, – это все равно что фламандский ковер с изнанки: фигуры, правда, видны, но обилие нитей делает их менее явственными, и нет той гладкости, и нет тех красок, которыми мы любуемся на лицевой стороне, да и потом, чтобы переводить с языков легких, не надобно ни выдумки, ни красот слога, как не нужны они ни переписчику, ни копиисту. Я не хочу этим сказать, что заниматься переводами непохвально; есть занятия куда ниже этого, и, однако ж, мы ими не гнушаемся, хоть и приносят они нам гораздо меньше пользы».

После этого он прощается с переводчиком, идет дальше и встречает нечто совершенно невероятное:

«Он прошел дальше и увидел, что правят листы еще одной книги; когда же он спросил, как она называется, ему ответили, что это вторая часть “Хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского”, сочинение некоего автора, проживающего в Тордесильясе.

– Слыхал я об этой книге, – заметил Дон Кихот. – Признаться сказать, я полагал, что ее уже успели сжечь за ее вздорность, а пепел развеяли по ветру, ну да, впрочем, дождется свинья Мартинова дня. Истории вымышленные только тогда хороши и увлекательны, когда они приближаются к правде или правдоподобны, истории же, имеющие своим предметом происшествия истинные, тогда только и хороши, когда они правдивы.

И, сказавши это, Дон Кихот с некоторою досадою покинул книгопечатню».

V. Леонор де Сервантес

А вообще, знаете что? Я передумал. Начиная этот текст, я был уверен, что хочу написать роман о Сервантесе. Теперь я думаю, что на самом деле роман о матери Сервантеса – Леонор – гораздо более оригинальная идея. Я бы написал о пяти годах ее жизни – вот это был бы по-настоящему, по-сервантесовски неожиданный твист.

Я так и вижу: в дом Сервантесов приезжает гонец и сообщает Леонор ужасную весть – оба ее сына захвачены пиратами и сейчас находятся в алжирском гетто, где каждый день им угрожает смертельная опасность. Денег на выкуп нет, и первым делом мать отправляется обивать пороги военных ведомств, ее старший сын – герой битвы при Лепанто, и она надеется, что его заслуги перед родиной помогут ей набрать денег на выкуп. Но Испания в кризисе, страна втянута в войну, которую обречена проиграть, народ голодает. «У нас таких героев – завались, каждый второй», – говорят ей чиновники.

Общими усилиями две дочери, мать и отец наскребают триста эскудо, но денег хватает лишь на выкуп младшего сына, Родриго. Мигель остается в плену, тут и начинается настоящее приключение Леонор де Сервантес. Она отправляется в путешествие по Испании, ее цель – собрать пятьсот эскудо, сумму выкупа.

В пути к ней присоединяется монах верхом на осле. Он из ордена тринитариев – братства, главная цель которого – выкупать из алжирского плена католиков.

И так они вдвоем – мать будущего автора «Дон Кихота» и монах на осле – едут по стране и добиваются аудиенции высших военных чинов. Каждому из чиновников Леонор рассказывает историю своего сына, но быстро замечает, что ее слова не производят на растолстевших генералов совершенно никакого впечатления – правда о солдате-калеке в алжирском плену не трогает их сердца. И однажды во время очередной аудиенции мать начинает изменять историю, на ходу придумывая новые детали. Поверх простой и скучной правды она надстраивает слой яркого вымысла – и вдруг это срабатывает!

Ее слова трогают одного из генералов, западают ему в душу, и он дает ей немного денег на выкуп.

В дороге между городами Леонор обсуждает произошедшее с монахом. Ее гложут сомнения, ведь фактически генерал дал ей денег не для того, чтобы она выкупила сына, – он заплатил ей за хорошую историю.

Отметим, что монах-тринитарий, с которым она путешествует, – я думаю, уже давно пора дать ему имя, назовем его Анхель – человек не очень грамотный, но весьма проницательный. Он и сам заметил, что она изменила историю, сделала ее более динамичной и захватывающей и это сработало.