Ночная смена

«Страдая депрессией, [Уоллес] в конце концов покончил с собой, причем нарочно сделал это так, чтобы причинить тем, кого больше всех любил, максимум боли, и мы, любившие его, остались с ощущением злости и чувством, что нас предали. Предали не только тем, что вложенная нами любовь не принесла должной отдачи, но и тем, что самоубийство, отняв его у нас, превратило человека в публичную легенду. Люди, которые никогда не читали его произведений, а то и вовсе о нем не слышали, прочли в “Уолл-стрит джорнал” его речь перед выпускниками Кеньон-колледжа и оплакали потерю великой и нежной души. Литературная организация, никогда не включавшая его книг даже в короткий список выдвинутых на национальную премию, теперь единодушно объявила его утраченным сокровищем нации. Разумеется, он был сокровищем нации, и, будучи писателем, он принадлежал своим читателям не меньше, чем мне. Но если тебе выпало знать, что подлинный характер Дэвида был более сложным и двойственным, чем виделось теперь его поклонникам, и если ты знал, что у него было больше качеств, способных внушить любовь к нему, чем у того воплощения доброты и моральной прозорливости, у того художника-святого, которого из него сделали»[84].

Эта цитата прекрасно рифмуется с историей миссис Таско. Дэвид Хэгланд[85] довольно остроумно замечает, что после самоубийства Уоллеса Франзен внезапно оказался в той же позиции, в которую несколько лет назад поставил мать своего погибшего соперника: одно из самых страшных событий в его жизни превратилось в материал для статей, читатели, которые не знали Уоллеса лично, присвоили его себе, и Франзен, разумеется, почувствовал себя обворованным – совсем как миссис Таско в 2004-м.

И если посмотреть на «Свободу» именно под таким углом, держа в уме цитату из «Дальнего острова», то станет ясно, что Джонатан Франзен написал книгу о контроле нарратива, книгу о том, как важно знать, кто именно рассказывает историю. Ведь неслучайно важнейшая часть романа носит название «Работа над ошибками» с подзаголовком «Автобиография Патти Берглунд, написанная самой Патти Берглунд (по предложению ее психотерапевта)». Пересказывая свою жизнь, Патти как бы заново проживает ее; воссоздавая факты своей биографии, она обретает над ними власть. Точно такую же работу проделывает сам Франзен: его роман – это художественное проживание утраты, попытка придать ей – утрате – смысл и вернуть себе власть над историей, которую у тебя украли. Само название романа в этом контексте обретает новый, психотерапевтический смысл – ты свободен лишь до тех пор, пока сам рассказываешь свою историю.

Благодарности

Я хотел бы сказать спасибо:

Татьяне Королёвой – за прекрасную редактуру и сотни комментариев, каждый из которых помог сделать тексты лучше.

Микаэлю Дессе, который читал черновики и дал кучу ценных советов о том, как построить тексты в первой части этой книги.

Егору Михайлову, который заказывал мне тексты о Макдоне и Митчелле для «Афиши Daily» и затем помогал довести их до ума.

Сергею Карпову, совместная работа с которым натолкнула меня на идею написать «Историю осады OZ», и вообще – более внимательного и вдумчивого переводчика и редактора, чем Сергей, в мире не существует.

Нику Саркисову – за организацию экскурсии в морг, Ник – один из самых умных и образованных людей из всех, кого я встречал.

Татьяне Шороховой, текст о Чарли Кауфмане для портала kimkibabaduk появился из нашей с ней переписки о фильме «Думаю, как все закончить».

Максиму Мамлыге – за миллион книжных советов и разговоры о литературе, именно по его рекомендации я, например, прочел «Седьмую щелочь» Барсковой и «Ленинградские сказки» Яковлевой.

Журналу «Искусство кино» и Антону Долину, для которых я писал текст о Чарльзе Мэнсоне к выходу «Однажды в… Голливуде» Квентина Тарантино.

Константину Мильчину, который заказывал мне тексты о Кормаке Маккарти и Поле Остере, опубликованные на «Горьком».

Максиму Иванову и Наталье Грединой – с их подачи я написал текст о “The Last of Us” для «Медузы».

Василию Корецкому, который заказывал мне текст об Алексе Гарленде для «Кинопоиска».