Ночная ведьма

Остановив выбор на жемчужно-серого цвета платье с тонким пояском с натуральным черным жемчугом, увитым золотыми листьями, Кшетти еще раз осмотрела себя в зеркале. Драпировка по линии груди позволяет хотя бы предположить, что вышеупомянутая грудь вообще наличествует, а в глубокий, до линии пояса, разрез сзади выглядывают крылышки острых лопаток… Не то, конечно, что хотелось бы предъявить взору понравившегося мужчины, но все-таки.

А в том, что Роман Веселов очень понравился Скшасе Кшетти Веровири, сомневаться не приходилось. Культурный, загорелый, и какой-то… добрый, да, добрый, – редкое, и, пожалуй драгоценное качество для мужчин. Веселов стремительно и молниеносно поразил воображение девушки.

Приходилось ли ей раньше симпатизировать кому-то? Кшетти даже про себя побоялась использовать термин «влюбляться». Несомненно. Альтлет, молодой скромный учитель по классу скрипки – давно, лет семь назад… Он проработал в доме Веровири не более двух недель. Одна из горничных – а живых слуг в наше время семья Веровири вполне могла себе позволить – заметила, как юная Кшетти смотрит на худого, сутулого, постоянно кашляющего очкарика с впавшими щеками (у парня была какая-то неизлечимая болезнь, не заразная, это понятно, но Кшетти не помнила, какая именно) и рассказала миссис Девашасе.

Больше ни одному из преподавателей Кшетти не было меньше девяноста лет. Домашнее образование. Скшасу Кшетти Веровири самым тщательным образом оберегали от любого общения с противоположным полом – даже вся ее переписка с немногочисленными подругами читалась. Плюс постоянные занятия с психологами, делающими особый упор на нравственности молодой девушки, усиленные курсы этикета, не говоря уже об Этике и Моралеведении в исполнении уважаемой мисс Винессы… У Кшетти просто не было шансов. Даже голофильмы, которые она смотрела, строго отбраковывались. Музыка? Не смешите. Только классика, и без лишней экспрессии. Говоря откровенно, Кшетти люто не любила классику. Ну, не лежала душа, и все тут.

Так что шансов на «влюбиться» просто не оставалось. До сегодняшнего вечера.

Что из украшений подойдет к этому платью? Пожалуй, только один широкий золотой браслет, в цвет листочков на поясе. Обувь – серебряные лодочки. И быстро, очень быстро золотой жидкий лак на ногти. Готова!

Неприятности, впрочем, вполне ожидаемые, кто бы сомневался, начались задолго до зала-ресторана.

– Мисс Скшаса Кшетти Веровири? Извините, что, позволяю себе, но не мог не отметить, как восхитительно Вы сегодня выглядите.

Перед Кшетти стоял пожилой, но крепкий мужчина в строгом дорогом костюме, с благородной белоснежной головой.

– Мистер Май Полонски? Рада Вас видеть! – покривила душой Кшетти. – Не знала, что и Вы летите на этом корабле.

Ну вот! Психолог, работавший с ней в течение года, то есть, простите, читавший ей лекции по социальной психологии и делавший особый упор на проблеме межличностных отношений, профессор кафедры социальной психологии одного из университетов Земли, кстати, приятель отца… Кшетти не верила, что он здесь, на «Гордости Фикса» просто так. Что-то не было видно его до сегодняшнего вечера. А стоило ей познакомиться с Романом, как нате вам… Как же несправедливо!

Шпион!

Явно здесь для того, чтобы напомнить о семье и о проклятой миссии.

Одним краем, можно даже сказать, потоком сознания, Кшетти думала именно так, и понимала, что очень даже все правильно, и вообще, так, как должно быть: сейчас они в неспешной беседе пройдут в зал-ресторан, и она, Скшаса Кшетти Веровири, займет свое место за капитанским столом. Это одним потоком сознания.

А другим, как будто вовсе не из этой реальности – пыталась лихорадочно сообразить, как отделаться побыстрее, и, по возможности, повежливее, от мистера Полонски, и, черт возьми, присоединиться, наконец, к Роману. Потому что этот, какой-то совершенно возмутительный и автономно существующий поток сознания и думать не хотел о том, чтобы пренебречь приглашением Романа… Романа Веселова. Даже слышать об этом невозможно!

Вслух же Кшетти поддерживала беседу, отвечая на вопросы профессора психологических наук о самочувствии отца и маман, об общих знакомых, о цели своей поездки…

– Я еду на Емею, а Вы?

– Я схожу немного ближе, на Крокусте-16. Не осмеливаюсь спросить, что же моя ученица, ставшая столь очаровательной девушкой, (а мистер Полонски читал курс психологии Кшетти с ее семнадцати до восемнадцати лет) собирается делать на скучной Емее? Должен отметить, Вы удивительно похорошели за эти два года.

– Благодарю, Вы слишком добры ко мне, – ответила Кшетти на дежурную любезность, а потом сделала то, о чем утром еще и помыслить бы не смогла.

Соврала.

Нагло и глядя прямо в участливые глаза.

– В рамках ознакомительной экскурсии. Я же особо нигде и не была… Вот, захотелось увидеть глубокий космос. Пылевую туманность, Магелланово Облако – я имею в виду, вблизи, звезды Цефея, и все остальное. Мой подарок на двадцатилетие. Она гордо подняла подбородок и подарила мистеру Полонски очаровательную, но немного напряженную улыбку.