Ночная ведьма

— В наше время полно негодяев, которые не уважают ни жизнь, ни смерть, — продолжил он. — Обычно это две стороны одной медали. К­ого-то из «черных диггеров» возбуждает мерзость. А как человек умер? А сильно ли мучился? Им нравятся пакость, грязь. Они хотят увидеть гнусную сторону жизни… Ты, парень, научись уважать эту летчицу, она героиня, — заключил Юрий, ткнув пальцем Павлу в грудь, будто проталкивая туда свое послание.

— Да ведь… я никогда не…

— Твой дядя мне все рассказал! Я в курсе, что случилось в Москве. С тех пор я за тобой приглядываю и заметил, как сегодня ночью ты заходил в исследовательскую палатку. Дима с Никитой изрядно набрались, но я был начеку. Думаешь, я не знаю, что у тебя в голове? Думаешь, не понимаю, на что способны мальчишки вроде тебя? Не строй иллюзий, таких мелких жуликов и кроме тебя полным-­полно. Но о них никто никогда не вспомнит.

Павел был поражен. Дядя представил его проходимцем! Но ведь Василию прекрасно известно, как устроен мир. С детства ты заклеймен местом своего рождения, и тебе страшно трудно доказать, что ты ­чего-то стоишь.

— Юрий, ты больно круто заложил. Посмотри, какую информацию он отыскал, да так быстро, — вмешался Василий, но, по мнению Павла, слишком робко.

Разъяренный Юрий бросился в палатку. Василий замолчал и больше не пытался защитить племянника.

Почему же тогда диггеры ему доверяли? Сашина гибель, сделанное из нее видео — просто мерзко, тут не поспоришь. Павел вдруг остро это почувствовал и испугался. Смерть Саши не просто горе, это клеймо, которое никогда не смыть. Его, Павла, всегда будут винить в Сашиной гибели. Хоть он и был другом отважного парня, сам он совсем не герой, наоборот. В лучшем случае Павел прослывет идиотом, который не предвидел неизбежных рисков, а в худшем — навсегда останется чудовищем и циником, который ищет заработка, подвергая опасности лучшего друга. На Павла повесят всех собак — а может, уже повесили?

Никита ушел в палатку. Павел остался у костра. Он не поднимал на дядю глаз. А Василий уже забыл про ссору, его тревожило ­что-то другое. Когда все немного успокоились, дядя заговорил и произнес вслух волновавший его вопрос:

— Судя по твоим словам, Павел, это самолет Оксаны Константиновой, погибшей в январе 1943 года. Тогда почему в ее шлеме я нашел бумаги Ани Любимовой?

Глава 44

Авиабаза под Сталинградом,

декабрь 1942 года

— Да чтобы я сел в этот самолет, о том и речи быть не может! — пилот так разошелся, что на шее у него вздулась вена.

Он затопал ногами, как капризный ребенок. Оксана издалека узнала Игоря Аксенова, аса эскадрильи. Успех вскружил ему голову, и о его причудах знали все.

Оксана вместе с механиком Ольгой занялась регулировкой своего Як-9. Самолет подозрительно шумел во время последнего вылета. Ведь больше всего — даже больше, чем трассирующей пули немецкой ПВО, способной рассечь крыло, — Оксана боялась, как бы не заглох мотор. Это был ее навязчивый страх, впрочем, как и многих пилотов. Потому что в такой ситуации летчик успевает понять, что свалился в штопор, а сделать ничего не может. «Как Софья», — думала Оксана, вспоминая подругу.

Оксана решила вступить в разговор. Этим утром ее так и подмывало ввязаться в драку. День за днем она думала о Софье и не могла смириться с ее гибелью. День за днем она уворачивалась от снарядов, вместо того чтобы атаковать. Ее список побед не прирастал, и Оксана себя за это ругала. Ей хотелось выплеснуть раздражение.

— Что случилось, товарищ?

Аксенов, красный как рак, решил объясниться:

— Дело в том, что я не могу сесть в самолет, техническое обслуживание которого обеспечивает женщина. Ни одна из вас ничего в механике не смыслит. Я лучший в полку, я больше всех сбил вражеских самолетов. Я требую, чтобы мой самолет перепроверил мой механик.

Оксана наигранно засмотрелась на самолет.

— А не согласишься ли ты дать нам на время свой новенький Як-9?

Возмущенный Аксенов хотел было отбрить нахалку, но Семенов, наблюдавший сцену со стороны, счел нужным вмешаться:

— Отличная идея, Константинова! Аксенов, иди-ка получи сто граммов, уступаю тебе свои и даю выходной в придачу.

Оксана, вопреки уставу, наградила красивого офицера более чем благодарной улыбкой, да еще и подмигнула.

— Аня, будь любезна! — хихикнула она и театрально раскланялась.

Як-9 завораживал Аню. После тренировок в Энгельсе она только о нем и мечтала. Аня была рождена, чтобы летать на истребителе, и как раз на этой модели, а не на допотопном «Поликарпове». Едва Семенов скрылся из виду, она поняла, что замысел Оксаны сработал. Никто не заметил, что Аня в полку чужая.