Ночное кино

Обычно люди являются в мир красными сморщенными троллями. Джей-Эл походила на ангела. Когда акушерка шлепнула девочку, дабы та сделала первый вдох, Джей-Эл не заверещала мартышкой, а вздохнула, улыбнулась и уснула. С той минуты, когда ее принесли домой из родильного отделения, Оливия как будто превратилась в предмет мебели.

– Уродиной Оливия не была, – вещал Бекман. – Отнюдь. Темные волосы, приятное личико – миловидная девочка. Но если в комнате появлялась ее сестра, окружающие интересовались Оливией не больше, чем ситцевой занавеской.

Девочки были дочерьми полка. Мать – медсестра, отец Джон – врач на авиабазе в Ируме. В 1950-м они переехали из Японии в Пасадину, штат Калифорния, и спустя несколько месяцев отец сбежал из семьи, оставив ее в долгах как в шелках, отчего матери пришлось устроиться горничной и посудомойкой в мотель. Спустя многие годы Марлоу наймет детектива и узнает, что отец переехал в Аргентину, где живет с мужчиной, полковником в отставке.

Об отце сестры никогда не поминали.

Они соперничали с начальной школы. Оливия резала одежду Джей-Эл и мочилась на ее зубную щетку. В отместку та попросту приходила туда, где уже была Оливия, – в балетную школу, в хор, – отчего сестра оборачивалась, как выражался Бекман, «крохотной дырочкой на обоях». Потому что Джей-Эл тоже умела танцевать – да и петь. К тому же Оливия была застенчивая, чопорная и нервная – а Джей-Эл травила грязные моряцкие анекдоты и хохотала, запрокидывая голову. Она была вылитая Ава Гарднер, только блондинка: лицо сердечком, зеленые глаза, ямочка на подбородке (словно Господь, желая оставить автограф на этом своем творении, гордо вдавил туда большой палец). Все, от балетмейстера и хормейстера до друзей Оливии, теряли голову.

Коверкая сестрины инициалы, Оливия тишком звала ее Жа Ло Эндикотт.

После началки они учились в разных школах – мать пыталась ослабить напряжение, – но любой мальчик, которого приводила домой Оливия, неизбежно влюблялся в Джей-Эл. Она что, нарочно? Красота ее – вина ее?

Ничего тут не поделать, пояснял Бекман.

– Если тебе за так дадут «астон-мартин», ты сядешь и помчишься – проверишь, быстро ли едет. Естественно, подростком Марлоу перегибала палку. Если Оливия делала гадость ей – тибрила домашку по математике или подмешивала майонез в кольдкрем, – Джей-Эл в шортах и топе ложилась на диван смотреть «Телетеатр Форда»[63] на глазах парня Оливии. Когда та предлагала ему перейти в другую комнату, бедный обезумевший пацан ее даже не слышал.

Оливия старалась не подпускать друзей к дому, но скрывать сестру от людей – все равно что запихивать солнце обратно за горизонт.

– Ну и что оставалось Оливии, простой смертной, которую генетика цепями приковала к богине?

Оливия сбежала из дома.

В 1964-м, в шестнадцать лет, она с двумя подружками из «Балетной школы мисс Дайны» переехала в Западный Голливуд. Через три месяца обзавелась агентом и снялась статисткой в крошечном эпизоде «Пляжных игр» 1965 года[64]. Оливия была старательна, исполнительна, репетировала больше всех. Она наконец-то обрела голос и призвание, ей стали давать роли на телевидении, в том числе в сериалах «Беги во весь дух» и «Дни в Долине Смерти»[65].

– Впервые в жизни она почувствовала, что существует, – говорил Бекман.

Джей-Эл в то время об актерстве даже не задумывалась. Она открыла для себя секс, потеряв невинность с учителем естествознания. Но когда об Оливии написали коротенькую заметку «Восходящие звезды» в «Вэрайети», Джей-Эл, чтоб нескучно было, прогуляла школу и явилась на открытые пробы телесериала «В бой!»[66]. Ассистент режиссера по кастингу влюбился в нее, но решил, что вместо шипастой скороговорки «Джей-Эл Эндикотт» ей нужно другое имя.

По случайности он тогда читал «Глубокий сон» Реймонда Чандлера про знаменитого детектива Филипа Марлоу. А еще перед ним лежал скандальный лос-анджелесский таблоид «Конфиденциально: между нами, без цензуры» за десять центов, открытый на статье о якобы наркомании Говарда Хьюза.

Так он и склеил имя, достойное королевы кино: Марлоу Хьюз.

Золотой шанс выпал Марлоу в 1966-м – она сыграла Женщину в «Аппалузе» с Марлоном Брандо (и недолго крутила с ним роман). Оливия между тем прозябала на второсортном телевидении, играя в эпизодах «Шоу Энди Гриффита» и «Ястреба»[67]. К 1969-му Марлоу стала звездой, снялась в четырех фильмах, и ее имя трубили афиши над Сансет-бульваром. Оливия ретировалась в Нью-Йорк – попробовать себя на сцене. В 1978 году, на садовом приеме Уоррена Битти в отеле «Беверли-Хиллз», Марлоу познакомили с удалым Майклом Принсом Уинтропом Дюпоном, отучившимся в Принстоне футболистом, героем войны, одним из наследников состояния «Дюпон», прототипом удалого миллионера Лео Фарнсуорта, персонажа Битти в «Небеса могут подождать»[68]. За невозможную красоту и старомодное обаяние все звали его Принцем. Через три месяца Марлоу и Принц объявили о помолвке.