Ночной гость

Доставленный в райотдел «Москвич» поставили во двор. Оперуполномоченный отделения дознания Валиулин, среднего роста, круглолицый лейтенант, допросил Обрезкова Игнатия Павловича. Затем вышел во двор и тщательно осмотрел машину. Только после этого лейтенант милиции приступил к допросу Василия Обрезкова.

— Скажите, куда вы ездили вчера вечером на «Москвиче»?

— На картошку, полоть и окучивать.

— По какой дороге ехали?

— По свердловскому тракту.

Валиулин сразу вспомнил, что это в противоположной стороне от места происшествия с Тауфенбахом и усмехнулся.

— А как и где разбили автомашину?

— Это случилось, когда уже стемнело. Я ехал домой и встречный МАЗ меня ослепил и, чтобы не столкнуться с ним, я свернул резко вправо и налетел на березу.

На круглом лице Валиулина появилась улыбка. Дознаватель вначале тихо, потом все громче и громче начал смеяться. Наконец он захохотал в полный голос.

— Налетел на березу, говорите? — переспросил лейтенант, перестав смеяться, но все еще с улыбкой на лице. — Это в каком месте? Я Что-то не припомню, чтобы вдоль свердловского тракта росли березы. И почему лобовое стекло разбилось? Почему вмятина на корпусе над лобовым стеклом? Что-то ваша береза немыслимо изогнута. Да и кювет, что имеется вдоль тракта, на «Москвиче» не переехать!

Улыбка исчезла с лица Валиулина. Он уже холодно смотрел на Василия. Четко выговаривая слова, он добавил:

— К тому же погнуто левое крыло, разбита левая фара! Если вы свернули с дороги и ударились о ближнее дерево, то должна была разбиться правая фара и погнуться правое крыло! Будете еще отстаивать свою нелепую версию? Может, мы сядем в машину и съездим посмотреть на эту удивительно изогнутую березу? Ведь на ней остались следы! Или вы все-таки начнете говорить правду?!

Обрезков опустил голову. Немного помолчав, он хрипло произнес:

— Да, не успел я. Вовремя вы нагрянули, даже краска еще не высохла. Ладно, пишите. Это я сбил велосипедиста. Я был пьян и, сворачивая вправо от семнадцатого ремесленного училища на дорогу, идущую мимо телефонной станции, сильно закрутил руль направо и не сбросил газ. Не успел отвернуть. Он что, умер? Ну тогда все, тюрьма! И зачем я пьяный за руль сел?

ДВА СВИДАНИЯ

Венедикт Михайлович проснулся от стука в дверь. Вставать не хотелось. Он еще надеялся, что стук ему приснился и не открывал глаза. Но стук повторился. Венедикт Михайлович шепотом чертыхнулся и резким движением вскочил с кровати. Сна как не бывало.

Репродуктор молчал. «Еще нет и шести утра», — подумал Венедикт Михайлович, выходя в коридор.

— В кленовой посадке за улицей Ярослава Гашека обнаружена раненая женщина! — торопливо проговорил милиционер.

— Она в сознании?

— Нет! Видно много крови потеряла!

— Машину скорой помощи вызвали?

— Да!

— А следователя прокуратуры?

— Вызвали!

— Подождите меня! Я сейчас оденусь.

Венедикт Михайлович вернулся в комнату и поспешно начал одеваться, стараясь не шуметь. Но жена уже проснулась и с тревогой смотрела на мужа.

— Что случилось? — тихо спросила она.

— А вот я сейчас и выясню, что случилось, — Венедикт Михайлович старался придать своему голосу беззаботность.

Хотя женаты они были давно, но Лиля никак не могла привыкнуть к довольно частым вызовам ее мужа, работника милиции, на службу в любое время суток. Знала она также и то, что бесполезно расспрашивать своего неразговорчивого супруга о том или ином происшествии. Муж, как правило, говорил столько, что иная соседка, которая никакого отношения к милиции не имела, рассказывала больше. Но сам Венедикт всегда с интересом прислушивался к словам жены, если она передавала ему разговоры всезнающих соседок.

— К завтраку вернешься? — спросила Лиля.

— Как всегда! Может, вернусь, а может, и нет.

Он одернул на себе пиджак, поднял с пола одеяло, сброшенное дочерью Валерией, разметавшейся во сне, осторожно укрыл ее и, кивнув жене, вышел.

Теперь уже ничто не могло отвлечь начальника отделения уголовного розыска Металлургического райотдела милиции Челябинска лейтенанта Волоскова от мыслей, возникших у него в связи с поступившим сообщением.

Сбежав по ступенькам на улицу, он сел в люльку ожидавшего его мотоцикла.

Встречный воздух ерошил волосы. Ежесекундно поправлять их было бессмысленно. Мотоцикл свернул с ровного асфальта улицы Ярослава Гашека к кленовой посадке и люльку начало подбрасывать на неровностях почвы. Земля как бы старалась стряхнуть с себя непрошеных гостей. И Волосков из мира дум моментально вернулся к реальной действительности.

Потерпевшая лежала на измятой траве под молоденьким кленом. Ее маленькая фигурка с согнутыми ногами и прижатыми к животу руками вызывала смешанное чувство жалости и отвращения. Растрепанные волосы на ее голове слиплись от крови, на шее тоже была кровь.

От группы рабочих, стоявших невдалеке, отделился милиционер и подошел к Волоскову.

— Вот фамилии граждан, обнаруживших эту женщину, — сказал он, протягивая листок бумаги, — потерпевшая Лидия Герман.

— Герман? — переспросил Венедикт Михайлович. — Знакомая фамилия.